Главная

Падеж

Г. И. Кустова, 2011

Падеж — грамматическая словоизменительная категория существительного, выражающая разные типы синтаксических отношений существительного к другому слову, к другим элементам синтаксической конструкции или к предложению в целом.

Термином «падеж» обозначается также любая из граммем категории падежа (например, «дательный падеж»: столу, столам, стране, странам и т.д.) и отдельная падежная форма имени (например: стране – дательный падеж существительного страна).

Синтаксические отношения, выражаемые падежом, обычно имеют семантическое, а иногда также и коммуникативное содержание. Однако есть случаи семантически вырожденных синтаксических отношений, когда падежу нельзя приписать какого-либо содержания и он выражает лишь сам факт синтаксической связи падежной формы с другим элементом (элементами) синтаксической структуры предложения.

Категория падежа у субстантивных и у адъективных слов устроена по-разному. Падеж адъективных слов – прилагательных, местоимений-прилагательных, порядковых числительных, причастий, а также падеж количественных числительных, кроме именительного и винительного неодушевленного, – является согласуемым и зависит от падежа определяемого существительного.

Основным объектом описания в грамматической теории является падеж существительных (и других субстантивных слов – местоимений-существительных, количественных числительных в именительном и винительном падеже), который имеет сложную систему функций и значений. В отличие от других грамматических категорий, которые являются двучленными (число (см.), вид (см.)) или трехчленными (лицо (см.), время (см.), наклонение (см.)), падеж в русском языке является многочленной категорией и объединяет как минимум шесть противопоставленных рядов форм – именительный (см.), родительный (см.), дательный (см.), винительный (см.), творительный (см.), предложный (см.). Вопрос о наличии в русском языке партитива (родительного количественного) и локатива (местного падежа), за счет которых падежная парадигма стала бы восьмичленной, является дискуссионным (см. 1.2 Состав падежей).

Именительный падеж (см.) занимает особое место в падежной парадигме. Прежде всего, он используется в функции именования. Кроме того, в традиционной грамматике считается, что именительный падеж подлежащего не управляется глаголом-сказуемым, а находится с ним в особых синтаксических отношениях координации. На этом основано традиционное деление падежей на прямой (именительный) и косвенные (все остальные).

1 Морфология

1.1 Средства выражения падежа

Значение падежа выражается флексией кумулятивно со значением числа. Склонение существительных (см.)

Склонение местоимений-существительных (см.)

Склонение числительных (см.)

Адъективное склонение существительных (см.)

1.2 Состав падежей: возможности расширения

Русская падежная система включает шесть основных падежей:

  • именительный (см.);
  • родительный (см.);
  • дательный (см.);
  • винительный (см.);
  • творительный (см.);
  • предложный (см.).

Наряду с шестью основными падежами в русском языке есть еще ряд форм со спорным статусом, близких к падежу: второй родительный падеж, второй предложный падеж, второй винительный падеж, две счетные формы и звательная форма. Каждая из этих форм свойственна ограниченному кругу слов и встречается в особых контекстных условиях (подробнее о статусе каждой из этих форм см. [Зализняк 1967:43–52])

Второй родительный падеж (другие названия: партитивный, количественно-отделительный) имеют некоторые слова мужского рода 2-го склонения в единственном числе: ложка сахару; чашка чаю; Народу набежало!; Шуму было! (ср. «первый» родительный: вес сахара, вкус чая, глас народа, не слышно шума). Окончание родительного партитивного распространено в разговорной речи, но не является обязательным (допустимо съешь сыра и съешь сыру; мешок сахара и мешок сахару), кроме отдельных случаев (ни разу; выпьем чайку; также во фразеологизмах: без году неделя; нашего полку прибыло; с миру по нитке; моя хата с краю; беситься с жиру и др.). Многие существительные мужского рода, не только заимствованные, но и русские, в форме партитива не употребляются: *стакан спрайту, *килограмм шиповнику, *кубик льду, *мешок углю, *кусок хлебу.

Второй предложный падеж (другие названия – местный, локативный) характеризуется особыми окончаниями у группы существительных мужского рода в единственном числе и переносом ударения на окончание у некоторых существительных женского рода 3-го склонения в единственном числе: в шкафу, в лесу, на берегу, в носу, на лбу, в бою; в печи, в тиши, в крови, в тени, на мели, на мази (ср. «первый» предложный падеж: о шкафе, о лесе, о крóви, о тéни). Степень обязательности употребления формы местного падежа в разных случаях разная. Для некоторых существительных мужского рода употребление окончания -у в предложном падеже после предлогов в и на в составе предложной группы с пространственным значением является обязательным (в боку, во рту, в плену, в раю, на лбу, на полу, на виду, ср. также фразеологизмы пойти на поводу у кого; раз в году), для некоторых – вариативным (в стогу – в стоге, в хлеву – в хлеве, на балу – на бале; в отпуске – в отпуску), для некоторых – невозможным (док – в доке, не *в доку; двор – во дворе, не *во двору; зал – в зале, не *в залу). Подробнее о втором предложном падеже см. [Worth 1984], [Плунгян 2002], [Nesset 2004], [Brown 2007].

Второй винительный падеж (другие названия – включительный, превратительный, собирательный) встречается после предлога в при небольшом количестве глаголов, и его окончания совпадают с окончаниями именительного падежа множественного числа (другая трактовка – колебания в одушевленности (см.)): [пойти, записаться, выбиться, готовиться, проситься, метить, принять, выбрать и т.д. в] солдаты, летчики, генералы, начальники. За этой формой признаются наименьшие права на статус особого падежа.

Существуют также изолированные явления вроде так называемого ждательного падежа (падежный ряд при глаголе ждать и некоторых других). Они находятся на периферии падежной системы.

У слов ряд, след, час, шаг, шар, а также у субстантивированных прилагательных типа дежурный, столовая есть особая счетная форма, реализуемая в сочетании с именительным и винительным падежом числительных два (две), три, четыре, оба (обе), полтора (полторы): два часá (с ударением на окончании, ср. родительный падеж: около чáса – с ударением на основе), три столовых / столовые (ср. родительный падеж: три комнаты, три стола). Другая счетная форма выделяется у некоторых названий единиц измерения: десять вольт, ампер (не вольтов, амперов).

Звательная форма (см. Вокатив) (вокатив) употребляется в разговорной речи в функции обращения у некоторых названий лиц на безударное -а/-я: мам, теть, Маш, Вань (это новая форма, которую следует отличать от старой звательной формы Боже, Господи, отче, старче, сохранившейся лишь у нескольких слов).

Перечисленные формы, прежде всего партитив и локатив, иногда трактуются как отдельные падежи, но преобладающей является шестипадежная трактовка падежной системы, в рамках которой партитив и др. дополнительные падежи считаются вариантами основных падежей.

«Шестипадежный» подход предполагает, что некоторые слова, в рамках одного из шести основных падежей, имеют, наряду с основной, дополнительную форму с особой семантикой. В пользу шестипадежного подхода свидетельствует то обстоятельство, что эти особые формы («дополнительные падежи») неравноценны основным падежам – прежде всего, по охвату лексики и по семантике. Если основные падежи есть у всех слов, то дополнительные привязаны к определенным семантическим классам лексем: партитив бывает, в основном, у вещественных существительных (хотя и далеко не у всех, ср. *кусок хлебу) и некоторых абстрактных (много шуму; натерпелся страху); локатив встречается, в основном, у слов со значением места (пространства) и некоторых абстрактных существительных, но никогда не встречается, например, у одушевленных существительных. Кроме того, дополнительные падежи вообще не встречаются во множественном числе. Что касается семантики самих падежей, то основные падежи имеют широкую семантику – каждый падеж выражает целый набор семантических ролей (см. п. 2.2.1.2): ср. родительный: нет грозы (субъект существования) – боится грозы (ситуация-стимул) – хочется покоя (содержание желания); предложный: прятаться в овраге (место), мечтать о поездке (содержание), ср. также атрибутивные и обстоятельственные употребления – приехать в мае (время), мужчина в костюме (характеристика), а дополнительные падежи имеют определенную и узкую семантику: партитив – количественную, локатив – пространственную (т.е. они однозначны).

«Восьмипадежный» подход (включающий партитив и локатив в состав основных падежей) предполагает, что в «парных» падежах (первом и втором родительном, первом и втором предложном) лишь у некоторых слов окончания различаются (стакан чаю – вкус чая), а у большинства слов окончания совпадают: партитив (стакан воды) и «обычный» родительный (вкус воды) всегда будут иметь одинаковую форму не только у всех слов женского и среднего рода, но и у большинства слов мужского рода: мешок угля – цвет угля; а также у всех слов во множественном числе.

ПРИМЕЧАНИЕ. Восьмипадежный подход порождает трудности не только в преподавании, но и в теории. Например, как доказать, что в сочетаниях с существительными женского и среднего рода – типа стакан воды / молока – идея части / количества вещества выражается не только «измерительной» лексикой типа стакан, а еще и особым падежом, если этот падеж совпадает с «обычным» родительным (ср. вкус воды / молока)?

2 Употребление: синтаксис и семантика

2.1 Общая характеристика

Падеж – это неоднородная (смешанная) семантико-синтаксическая категория: падежные формы в русском языке участвуют в выражении семантических, синтаксических и коммуникативных отношений. При этом падеж занимает уникальное положение среди других категорий. Падежу в целом трудно приписать не только общую, но даже главную синтаксическую функцию: для косвенных падежей главной можно признать функцию выражения зависимости существительного от другого слова (т.е. подчинительную), но именительный падеж подлежащего синтаксически подчиненным обычно не считается (по крайней мере, в традиционной грамматике). Не удается сформулировать и общего значения ни для падежа в целом, ни для каждого отдельного падежа (хотя такие попытки предпринимались, ср., например, [Якобсон 1985]). Поэтому в определениях падежа обычно прибегают к нейтральной формулировке «выражает отношение имени к…».

Сложность описания категории падежа связана с тем, что нет единого основания, на котором могла бы быть построена классификация падежей. В существующих описаниях падежных систем для характеристики падежей обычно используется несколько разных признаков. Например, в [Грамматика 1980(2)§§1727–1730] отношение падежной формы к другому слову или целой синтаксической конструкции описывается в терминах присловной и неприсловной связи (поздравить с юбилеем vs. У отца юбилей), сильной и слабой связи (избрать депутата vs. дом отца), невариативной и вариативной связи (мечтать об отдыхе vs. беспокоиться о детях / беспокоиться за детей) (подробнее см. п. 3 Падеж в грамматических описаниях (см.)).

Мы выделяем в предложении три типа употребления падежных форм – в зависимости от механизма включения падежной формы в предложение: управляемые, конструктивно обусловленные (сокращенно – конструктивные) и свободно присоединяемые (сокращенно – свободные).

A. Управляемые (словарные, лексически обусловленные) падежи (см. п. 2.2.):

забивать гвоздь; любоваться картиной; руководство отделом; доволен результатом, мало времени. Такие падежные распространители присоединяются к слову на основании его лексической (семантической) валентности и в этом смысле являются его словарной характеристикой – т.е. характеристикой слова как единицы словаря. Такие падежные формы можно назвать управляемыми, а также валентными или словарными. В академической грамматике 1980-го г. они считаются присловными (см. [Грамматика 1980 (2):§§1720–1721], а также [Шведова 1978]) и относятся к управлению.

B. Конструктивно обусловленные падежи (см. п. 2.3)

Конструктивно обсуловленные падежи не являются словарной характеристикой какого-либо слова, а употребляются в составе предложения – они появляются в процессе построения предложения как синтаксической структуры и входящих в него подструктур (отдельных синтаксических конструкций). Конструктивно обусловленные падежи употребляются:

  • при определенной форме слова (в этом случае они обусловлены граммемой): инфинитив (см. Инфинитивные предложения) предполагает выражение субъекта дательным падежом (мне дежурить); компаратив (см. Сравнительная форма) предполагает выражение объекта сравнения родительным падежом (выше дерева);
  • в определенной синтаксической функции (позиции): подлежащее, сказуемое;
  • в составе синтаксической конструкции: переходная (см. Переходность) (Рабочие строят дом), пассивная (см. Залог) (Дом строится рабочими); к конструкциям относятся также типы предложений, например, инфинитивное (Вам выходить); безличное (см. Безличность) (Ему не спится).

В академической грамматике 1980-го г. такие падежные формы квалифицируются как неприсловные и выделяются на уровне предложения (см. [Грамматика 1980 (2):§§2006–2011]).

Особый случай конструктивно обусловленного присоединения – 24 (см. п 2.4); «детерминант» – термин Н.Ю. Шведовой (см., например, [Шведова 1964], [Шведова 1968]), принятый многими отечественными авторами. Детерминанты присоединяются ко всему предложению, вступая в отношения с его предикативным центром: Мальчиком он увлекся шахматами; Вечерами все собирались в гостиной. Для них типична начальная (левая) позиция в предложении и коммуникативная функция темы.

C. Свободно присоединяемые падежи (см. п. 2.5)

Эти падежи не являются ни валентными, ни конструктивно обусловленными и присоединяются к слову как свободные распространители с обстоятельственным или атрибутивным значением: деревня Манилова; избушка в лесу; построить в этом году. Не являясь ни структурно, ни семантически необходимыми, они вводят в предложение дополнительную информацию. В академической грамматике 1980-го г. такой тип употребления падежных и предложно-падежных форм называется падежным примыканием ([Грамматика 1980 (2):§§ 1728, 1834–1849]).

Наконец, падежные формы могут употребляться за пределами предложения (см. п. 2.6): в качестве заголовка текста или вне текста (точнее, как самостоятельные тексты) – в вывесках, указателях и т.д.

Основными типами употребления падежей являются управляемые и конструктивные. Они являются строевыми элементами, несущими конструкциями строя предложения. Свободные (атрибутивно-обстоятельственные) падежи являются падежными аналогами прилагательных и наречий. «Заголовочные» падежи вообще находятся за пределами предложения и составляют самую дальнюю периферию функционирования падежных форм.

Внутри каждой группы есть ядро (прототипические употребления) и периферия – зона сближения (или даже пересечения) с другими группами.

Падежные формы могут распространять слова всех знаменательных частей речи – глагол (варить суп), существительное (изготовление игрушек), прилагательное (верный слову), наречие (назло врагам), компаратив (см. Сравнительная степень) – форму сравнительной степени прилагательных и наречий на -о (выше дерева), числительное (два стола), предикатив (см.) (слышно музыку).

Падежная форма может зависеть от предлога (см. Предлог). При этом обычно считается, что предлог и падежная форма составляют единое целое как в синтаксическом, так и в семантическом отношении (Е. Курилович предлагал даже рассматривать грамматический показатель предложной группы (ср. к стол-у) как своего рода сложную морфему, состоящую из предлога и падежного окончания; правда, между предлогом и падежной формой обычно можно вставить прилагательное, см. [Курилович 1962]). Во всяком случае, в семантической интерпретации падежа в предложной конструкции большую роль играет значение предлога, а также значение самого существительного, ср.: [отойти] от края – исходная точка; [дрожать] от страха – причина (интерпретация управляемой предложной группы, как и управляемой беспредложной, зависит прежде всего от семантики управляющего слова: отказаться от путевки).

Предложно-падежные формы имеют те же семантические и синтаксические свойства, что и беспредложные падежные формы. Они могут быть:

  • лексически обусловленными, выражающими валентность предикатного слова: стремиться к знаниям; встретиться с друзьями;
  • конструктивно обусловленными: брат с сестрой (комитативная конструкция); любой из нас (элективная конструкция), каждый получил по конфете (дистрибутивная конструкция);
  • присоединяемыми ко всему предложению в качестве детерминанта: К вечеру все собрались в гостиной; От шума болит голова;
  • свободно присоединяемыми к слову: соус к рыбе; ключи от подвала;
  • изолированными (самостоятельным текстом – заголовком, вывеской, лозунгом): О погоде; К стадиону.

Ниже будут рассматриваться, в основном, беспредложные падежи. Исключение составляет предложный падеж, который не имеет беспредложного употребления. Кроме того, отдельные предложные конструкции будут приводиться в качестве иллюстрации общих положений падежной теории (см., например, п. 2.5, п. 2.6).

2.2 Управляемые падежи (валентное присоединение падежей)

Управление – это вид связи, при котором управляющее слово предсказывает не только наличие подчиненного имени (имен), но и его (их) падежную форму; в традиционных грамматиках обычно говорится, что управляющее слово «требует» при себе определенного падежа, в другой терминологии – имеет валентность, выражаемую данным падежом.

2.2.1 Глагольное управление

Ядром категории падежа традиционно (и справедливо) считаются управляемые падежи, прежде всего – глагольные.

2.2.1.1 Семантическая структура управляющего слова: актанты, валентности, падежи

С семантической точки зрения все управляемые падежи являются валентными. Управляющим может быть слово любой части речи, но прототипическим валентным словом является глагол, который вместе со своим падежным окружением формирует синтаксическую модель предложения.

Глагол (или другое предикатное слово) обозначает ситуацию с некоторым количеством участников и имеет соответствующее количество семантических актантов. Актантам соответствуют валентности. В предложении валентности глагола «заполняются» («насыщаются», выражаются) именными группами в определенном падеже без предлога или с предлогом (в типичном случае; некоторые валентности могут выражаться также наречиями, прилагательными, инфинитивами, придаточными предложениями), см. [Апресян 1967], [Апресян 1974], [Чейф 1975], [Филлмор 1981], [Dowty 1991], [Падучева 2004], [Апресян 2010], [Плунгян 2011].

На уровне семантической структуры (смысла) семантические валентности обязательны: они являются частью семантики предиката как лексической единицы. На уровне синтаксической структуры (в предложении) валентность может быть синтаксически не выражена, но соответствующий участник (актант) подразумевается говорящим и семантически реконструируется адресатом (без этого невозможно понять смысл предложения с данным предикатом): например, у глагола прийти в исходном значении (‘движение’) есть валентность агенса (субъекта-лица), и если она не выражена материальной формой – например, в неполном предложении Пришел [ответ на вопрос Брат пришел?] или в неопределенно-личном предложении К вам пришли, – личный субъект все равно «восстанавливается» и является частью смысла предложения. Подробнее см. статьи Семантические роли (см.) и Синтаксические роли (см.).

Информация о падеже или наборе падежей называется падежной рамкой, или моделью управления. Модель управления характеризует слово целиком, как единицу словаря, и относится к любой форме, входящей в его парадигму (ср. вытирать пыль тряпкой; вытираю пыль тряпкой; вытирая пыль тряпкой; вытиравший пыль тряпкой).

Модель управления является индивидуальной (словарной) характеристикой предикатного слова как с семантической, так и с формальной точки зрения: количество и характер актантов индивидуальны, т.к. вытекают из семантики слова; падежное оформление актантов также индивидуально для предикатной лексемы, т.к. каждая такая лексема требует определенных падежных форм: например, одни глаголы управляют винительным падежом (слушать музыку; любить природу), другие – творительным падежом (гордиться сыном; руководить отделом), третьи – родительным падежом (бояться дождя; избегать встречи) и т.д.

Выражение первого актанта – субъекта – подчиняется особым синтаксическим правилам. Эти правила находятся за пределами сферы управления в узком смысле и относятся к сфере конструктивных падежей. Особым правилам подчиняется также падежное оформление субъекта и объекта в пассивной конструкции (см. п. 2.3 Конструктивно обусловленные падежи).

Содержанием валентности с известной долей условности можно считать ту семантическую роль (см.), которую участник выполняет в ситуации, обозначаемой глаголом (роли иногда называют глубинными, или семантическими, падежами – в отличие от «поверхностных» падежей, см. [Филлмор 1981]; [Вежбицка 1985]).

Хотя набор и содержание семантических валентностей индивидуальны для каждого предиката, тем не менее предикаты, относящиеся к одному семантическому классу, имеют сходный набор валентностей (ролей) и сходные способы их выражения. Так, у глаголов физического действия имеются валентности агенса и пациенса, а иногда также – инструмента и средства; у глаголов восприятия – валентности экспериенцера (субъекта восприятия) и стимула (объекта восприятия), у глаголов передачи информации – валентность адресата, у глаголов речи и мысли – валентность содержания, и т.д. (см. примеры ниже, п. 2.2.1.2 (см.)).

Семантикой предиката определяется не только количество валентностей, но и сама возможность их семантической интерпретации. У конкретных предикатов, обозначающих ситуации физического мира, содержание валентностей наиболее очевидно. При сдвиге в сторону абстрактной семантики валентности предикатов с трудом поддаются или вообще не поддаются семантической интерпретации (ср. конкретное прийти к реке и абстрактное прийти к выводу), и в этом случае содержательная роль им не приписывается, а валентность характеризуется в синтаксических терминах («субъект»; «объект»).

2.2.1.2 Семантические роли (валентности), выражаемые падежными формами

Хотя общепринятого списка типов валентностей предикатов и семантических ролей участников ситуаций нет, есть валентности (роли), которые выделяются многими исследователями и обнаруживаются у больших групп предикатов (см. Семантические роли):

  • агенс – субъект действия, затрачивающий собственную энергию на достижение цели: Маляр покрасил стену; Спортсмен прыгнул с трамплина;
  • эффектор – стихийная сила, производящая воздействие и изменение: Ветер сорвал крышу; Течение унесло лодку; для этой роли характерна так наз. стихийная конструкция, когда эффектор выражается творительным падежом при безличном глаголе: Крышу сорвало ветром; Лодку унесло течением;
  • субъект-носитель свойства: металл отличается хорошей проводимостью; сточные воды характеризуются высоким содержанием нефтепродуктов;
  • пациенс – объект, претерпевающий изменения в ходе ситуации под воздействием агенса или какой-то неконтролируемой (а иногда и неназванной) силы: Мальчик сломал карандаш; Ветер сорвал крышу; Мальчик бросил мяч; Мяч упал.

ПРИМЕЧАНИЕ. Участник, который не претерпевает изменений (не создается, не деформируется, не разрушается и т.д.), а только перемещается (бросить мяч; передвинуть стул), в типологических и синтаксических исследованиях, прежде всего зарубежных (ср., например, [Talmy 2000]), иногда называется темой. В русской лингвистической литературе этот термин не получил большого распространения – во-первых, потому, что в русском языке пациенс и тема имеют одинаковое падежное оформление, во-вторых, потому, что этот термин неудобен из-за совпадения с названием другой роли – «тема сообщения» (см. ниже) – и с «темой» как элементом актуального членения предложения;

  • результат (создаваемый объект) – еще одна роль, которая, как и пациенс, выражается винительным падежом, но семантически отличается от пациенса (ср., в частности, [Падучева 2004:43–44]): вязать варежки; варить суп. Для именной группы с ролью результата характерен контекст бенефактива (Связать варежки внуку), но не посессора (?Связать варежки внука), который допустим для пациенса, (ср.: Порвать / выбросить / испачкать варежки внука). Для ситуации создания характерен еще один участник – материал: вязать варежки из шерсти; варить суп из овощей;
  • инструмент – участник ситуации, который используется агенсом для достижения цели: рубить топором, красить кистью, шить на машинке, просеять через сито; рассмотреть в бинокль; стрелять из ружья;
  • средство – участник ситуации, который, в отличие от инструмента, в процессе использования агенсом расходуется или связывается: красить стену краской; накрыть стол скатертью;
  • реципиент – получатель в ситуации передачи (результатом ситуации передачи является обладание, поэтому реципиента можно также называть динамическим посессором): передать / подарить / завещать коллекцию внукам;
  • адресат – получатель информации (выраженной не только словесно, но также знаками или сигналами): сообщить, пообещать, льстить, помахать, подмигнуть другу;
  • бенефициант, или бенефактив, – участник, интересы которого затрагивает ситуация и который получает пользу от нее: помогать брату, содействовать прогрессу; соответственно, малефактив – участник, на котором ситуация отражается отрицательно: мешать бабушке, мстить врагу, вредить здоровью;
  • экспериенцер – субъект ощущения, восприятия, чувства, переживания: Пациенту нездоровится; Моряк увидел землю; Мальчик испугался собаки;
  • стимул – объект или ситуация, которые воспринимает или на которые реагирует экспериенцер: Моряк увидел землю; Мальчик испугался шума; стимул входит в более широкий класс каузаторов, его можно считать разновидностью причины, что особенно очевидно в случае, когда стимулом является ситуация: радоваться победе;
  • посессор – субъект обладания: Помещик владеет землей; Земля принадлежит помещику;
  • тема сообщения и содержание: говорить о поездке, думать про поездку; иногда предложная группа «о + предл.п.» или «про + вин.п.» синкретично выражает тему и содержание, однако есть случаи, когда эти роли различаются: Рассказывал про Петю [тема] всякие глупости [содержание];
  • контрагент – один из участников «симметричного» (взаимного) действия: дружить с одноклассником; обняться с братом; контрагентов усматривают также в ситуациях взаимодействия, не являющихся симметричными (взаимными) действиями, например, в [Апресян 2010:373] к контрагентам отнесена роль глагола купить: купить дачу у соседа; действительно, в фазе взаимодействия продавец является контрагентом покупателя, с другой точки зрения он является посессором;
  • второй член отношения: равняться / соответствовать чему; превосходить кого / что; отличаться от кого / чего (эта роль характерна для статических предикатов, среди которых много прилагательных: равен чему; похож на кого; женат на ком);
  • место (локатив, эссив): водиться в лесу;
  • исходная точка (элатив, аблатив, источник): выйти из города;
  • конечная точка (латив, директив, цель): отправиться в город;
  • траектория (маршрут, путь): идти по лесу / вдоль берега / через пустырь;
  • время: начаться в пять часов;
  • срок: арендовать на месяц (срок, вообще говоря, является разновидностью времени, но в [Апресян 2010:376] эта роль выделяется как особая);
  • аспект: превосходить по качеству; отличаться цветом;
  • цель: стремиться к успеху;
  • мотивировка: наградить за храбрость.

ПРИМЕЧАНИЕ. Как правило, такие участники стиуации, как место, время, цель, причина и т.п., являются сирконстантами, а выражающие их именные группы – обстоятельствами (ср.: разговаривать в коридоре – обстоятельство места; съездить в командировку в июне – обстоятельство времени; пригласить сотрудника для разговора – обстоятельство цели), но у некоторых предикатов, в силу их лексической семантики, место, время, цель и т.п. являются семантическими актантами. Особое место как в списке актантов, так и в списке сирконстантов занимает причина. Смысл ‘причина’ очень важен для естественного языка и широко представлен как в лексических значениях с каузативным компонентом, так и в каузативных грамматических конструкциях. Значение причины выражается не только в разных типах обстоятельств (зашел ошибкой / по ошибке; опоздал из-за пробок; уехал в силу необходимости; отменили за ненадобностью и т.д.), – есть целая группа семантических ролей, которые можно считать разновидностями причины (каузатора): агенс, эффектор, стимул, мотивировка. Иногда в списках ролей фигурируют и сами термины «причина» (ср. [Апресян 1974]) и «каузатор» (ср. [Падучева 2004]).

Семантическим содержанием падежа можно было бы считать ту семантическую роль, которую выполняет соответствующий участник ситуации, – если бы падеж всегда выражал какую-то роль (желательно – одну и ту же). Однако в русском языке падеж не является прямым выражением семантической роли: во-первых, падежная форма может не иметь семантического содержания (ср. закончить работу); во-вторых, одна и та же падежная форма в разных случаях может иметь разное содержание (выражать разные роли, ср. мальчик бежит [агенс] и мальчик боится [экспериенцер]). Можно говорить лишь о некотором соответствии между ролью актанта и его падежом: некоторые падежи «специализируются» на выражении определенных ролей, и наоборот, для некоторых ролей типичны определенные падежи: для агенса типичен именительный падеж, для пациенса – винительный падеж, для адресата, реципиента и бенефактива – дательный падеж, для инструмента и средства – творительный падеж.

Семантическая роль не всегда выражается наиболее типичным для нее падежом. Соответствие роль ↔ падеж может нарушаться под воздействием разных «возмущающих» факторов – семантических или синтаксических. Иногда роль участника осложняется дополнительными смыслами: шить на швейной машинке – участник ситуации с ролью инструмента (машинка) получает падежное оформление, типичное для места, т.к. машинка – это, в отличие от обычных инструментов вроде молотка, ножниц, лопаты и под., неподвижный, неманипулируемый инструмент; уговаривать сестру [что-то сделать] – адресат выражается не дательным, а винительным падежом, т.к. является не просто получателем информации, но также объектом, состояние которого говорящий хочет изменить (ср. ситуацию более слабого воздействия советовать сестре).

Другим источником нарушения соответствия между семантической ролью участника ситуации и ее типичным падежным выражением являются «вторичные» синтаксические конструкции, которые можно считать результатом преобразования некоторой исходной конструкции: например, в пассивной конструкции агенс выражается не именительным, а творительным падежом, а пациенс – именительным: Стена покрашена маляром; в инфинитивной конструкции агенс выражается дательным падежом (с дополнительной модальной семантикой): Маляру сегодня еще красить стену (см. п. 2.3).

2.2.1.3 Синтаксические и коммуникативные свойства приглагольных падежей

С синтаксической точки зрения падежи выражают синтаксические отношения между предикатом и связанными с ним именами (именными группами). Синтаксические отношения – аналог традиционного понятия членов предложения. Синтаксические отношения можно представить в виде иерархии (см. [Кибрик 2003:121]):

субъект (им.п.) > прямой объект (вин.п.) > непрямой объект (дат.п.) > косвенный объект (остальные косвенные падежи без предлогов или с предлогами)

Каждый следующий член иерархии имеет более низкий ранг, чем предыдущий, а значит, и более ограниченный набор возможностей.

В русском языке, как и во многих других, существуют механизмы изменения синтаксического ранга, «продвижения» именной группы из более низкой позиции в более высокую (более «престижную») с соответствующим изменением падежного оформления: Учитель проверяет работу (вин.п.) – Работа (им.п.) проверяется учителем; мазать хлеб маслом (тв.п.) – мазать масло (вин.п.) на хлеб (см. [Холодович 1974]; [Падучева 2002].

Повышение синтаксического ранга именной группы может иметь коммуникативный аспект: попадая в более высокую позицию, именная группа тем самым попадает и в центр внимания адресата.

Изменение коммуникативного ранга именной группы может быть не только «повышающим», но и «понижающим». Примером может служить понижение ранга субъекта (в исходной конструкции – подлежащего) в отрицательно-бытийных предложениях (Фонарей [род.п.] не горело), соответствующих бытийным двусоставным (Горели фонари [им.п.]), или в пассивных конструкциях (Одобрено начальством [тв.п.]), соответствующих активным (Начальство [им.п.] одобрило).

Грамматикализованным выражением коммуникативной вершины предложения является именительный падеж подлежащего – попадающая в эту позицию именная группа становится темой сообщения (ср. школьное определение подлежащего: «то, о чем говорится в предложении»). Однако на формирование коммуникативной структуры предложения влияет не только синтаксическая иерархия, но и семантическая, иерархия одушевленности (а также другие факторы), см. [Кибрик 2003]. Если в предложении есть именные группы с более низким синтаксическим рангом, чем подлежащее, но с более высоким рангом в других иерархиях, они могут вступать в конкуренцию с именительным падежом, продвигаясь в позицию темы.

Так, например, позиция темы характерна для экспериенцера в дательном падеже (из-за чего, в частности, такие формы иногда считаются неканоническим подлежащим, ср. [Тестелец 2001]): Брату послышался шум; Джентльменам нравятся блондинки. Вообще, вынос в позицию темы именной группы, особенно со значением лица, является распространенным коммуникативным приемом: Сестру вызывают в деканат / вызывает декан. Ср. также позицию детерминанта, у которой имеется очевидный коммуникативный аспект: Соседу пришла повестка; Дураку семь верст не крюк; В редакции нам отказали.

Особое место среди детерминантов занимает предложная группа у + род.п. (У соседей гости), которая в разговорной речи может использоваться для «многократной тематизации»: У меня у дочки у начальника сегодня день рождения.

«Вынесение» падежной формы в левую (начальную) позицию в предложении (т.е. в позицию темы) как механизм повышения коммуникативного статуса может применяться не только к обозначениям лица, но и к именным группам, обозначающим предметы, например: Коробок осталось две или три; Телевизором свободное время не заполнишь.

Аналогичную функцию может выполнять так называемый именительный темы: Телевизор – им свободное время не заполнишь.

В отличие от именительного падежа подлежащего, специализирующегося на функции выражения вершины коммуникативной иерархии (хотя и не всегда являющегося таковой), другие падежные формы не имеют коммуникативного значения сами по себе, а лишь используются для выражения коммуникативных отношений.

2.2.2 Управление других частей речи

Основные положения синтаксической теории, касающиеся падежа (соотношение между семантической ролью актанта и падежом; принципы упорядочивания и изменения ранга именных групп и др.), относятся прежде всего к приглагольным падежам и глагольным синтаксическим конструкциям. Остальные валентные слова обычно описываются с ориентацией на глагол как прототипическое предикатное слово.

Валентности прилагательных как предикатных слов аналогичны глагольным, ср. полный замыслов, знакомый всем, бедный ресурсами, а иногда и выражаются теми же падежами: гордый успехами (гордиться успехами); равный периметру (равняться периметру); подобный солнцу (уподобиться солнцу); достойный похвалы (удостоиться похвалы); готов к работе (готовиться к экзамену); согласен на все (согласиться на все условия).

Аналогичным образом устроены валентности предикативов (см.): стыдно за друга; жалко птичку.

Компаратив (см.) – сравнительная степень прилагательного или наречия – имеет валентность второго члена отношения (объекта сравнения): выше дерева, а также валентности аспекта: больше в длину и меры: выше на 3 метра.

Существительные, производные от глаголов (ср. проверка, лечение) или семантически связанные с глаголами (ср. аудит, врач), сохраняют все или часть глагольных валентностей, хотя выражают их обычно (не всегда) другими падежами: строительство дома бригадой [агенс] (ср. бригада строит дом), ответ критикам [адресат] (ср. ответить критикам), подарок бабушки внуку [реципиент] (ср. бабушка [что-то] подарила внуку), рассказ о поездке (рассказать о поездке); лекарство от гриппа (лечиться от гриппа); ср. также: услуга населению, угроза правам, обсуждение поездки, пассажир автобуса (ср. ехать на автобусе), начальник отдела, учитель танцев.

Существительные, не образованные от глаголов, тоже могут иметь семантические валентности:

  • реляционные существительные (т.е. выражающие отношения – родственные, социальные и др.) имеют валентность второго члена отношения: брат Маши; однокурсник Маши; ровесник Маши;
  • параметрические существительные имеют валентность значения параметра: длиной сто метров – и валентность носителя параметра: цель исследования, причина болезни, способ приготовления, значение слова, курс доллара, цвет глаз, длина веревки;
  • слова со значением количества, совокупности, множества имеют валентность «измеряемого»: множество горожан, большинство собравшихся, группа товарищей; стадо баранов, стая птиц; букет цветов, связка ключей.

ПРИМЕЧАНИЕ. Можно считать, что в количественных конструкциях валентность измеряемого приобретают и названия емкостей и вместилищ (стакан воды; тарелка супа; мешок зерна), которые исходно ее не имеют (разбил стакан – не *стакан воды; уронил тарелку с супом – не *тарелку супа); высыпал зерно из мешка – не *мешок зерна).

  • слова, обозначающие пространственное и временное членение и ориентацию, а также часть, имеют валентность на целое: верх шкафа, край обрыва, конец фильма; ножка стула, дверца шкафа;
  • валентными, т.е. обусловленными лексической семантикой, можно также считать связи у слов со значением образов, текстов и др. семиотических и информационных объектов: образ Онегина; портрет Шаляпина; призрак королевы; план захвата; список посетителей; итоги года; история России и др.

Наречия, имеющие валентности, немногочисленны: назло кому; сродни чему; вдвоем, втроем и т.д. с кем; наедине с кем; наравне с кем; запанибрата с кем; украдкой, потихоньку, тайком от кого; задолго до чего; вразрез с чем; наперерез кому / чему; рядом с кем / чем;

Наречия с пространственной семантикой имеют спорный статус, поскольку в русской грамматической традиции наречие с реализованной валентностью часто интерпретируется как предлог (см. [Грамматика 1980(1):§1654, §1658]), ср. Прошел мимо (наречие) vs. Прошел мимо нас (предлог).

2.3 Конструктивно обусловленные (конструктивные) падежи (употребление падежей в составе конструкций)

Трудно дать такое содержательное или формальное определение конструкции, которое охватывало бы все виды конструкций (в литературе конструкции изучаются с разных точек зрения, ср. [Шведова 2003], [Рахилина (ред.) 2010]). В формировании конструкции могут участвовать слова с определенной семантикой, грамматические формы, предлоги, частицы, повторы, порядок элементов (ср. конструкцию со значением приблизительного количества: штук пять). Важной частью многих конструкций являются предложные и предложно-падежные формы. Падеж не только определяется конструкцией, но и сам определяет, формирует ее вместе с другими элементами – словами, формами слов, предлогами, частицами.

«Конструктивный» падеж отличается от управляемого тем, что не предсказывается каким-либо словом, входящим в конструкцию, а обусловлен самой конструкцией или синтаксической функцией (позицией) данной падежной формы в предложении. С семантической точки зрения конструктивный падеж может быть как невалентным, так и валентным. Например, в конструкции со значением возраста – Ему двадцать лет – у количественной группы двадцать лет нет валентности на дательный падеж, а в инфинитивной конструкции тебе решать у глагола решать есть семантическая валентность субъекта, но падежное оформление этого актанта не является словарной характеристикой глагола, а регулируется синтаксическими правилами.

Первый актант глагола (субъект) с семантической точки зрения является валентным, но с синтаксической – не может приравниваться к остальным актантам.

Если другие актанты имеют одинаковое выражение при любой форме глагола и в любом типе синтаксической конструкции (исполнял мазурку, исполнять мазурку, исполняя мазурку, исполняющий мазурку), то способ выражения первого актанта не предсказывается лексемой. Синтаксическое выражение этой валентности не является постоянной словарной характеристикой глагола, а зависит от формы и конструкции, в которой употребляется глагол (некоторые конструкции затрагивают и способ выражения объекта переходного глагола, см. ниже):

  • при личной форме активного залога в двусоставном предложении первый актант выражается именительным падежом и является подлежащим (требует согласования глагола): Артист исполняет [мазурку];
  • при независимом инфинитиве в инфинитивном предложении первый актант выражается дательным падежом: Артисту исполнять [мазурку], но может и не выражаться: До Москвы еще ехать и ехать; Молчать! (ср. Всем молчать!); Поспать бы;
  • при зависимом (субъектном, объектном, целевом) инфинитиве, деепричастии и активном причастии первый актант не выражается, но вычисляется по определенным правилам. У субъектного и целевого инфинитива и деепричастия он совпадает с подлежащим личного глагола:

(1) Артист начал исполнять мазурку. = ‘артист начал и артист исполняет’

(2) Артист вышел исполнять мазурку. = ‘артист вышел и артист исполняет’

(3) Исполняя мазурку, артист вздыхал. = ‘артист исполнял и артист вздыхал’

У объектного инфинитива первый актант тоже не выражается, но совпадает с дополнением личного глагола:

(4) Король попросил артиста исполнить мазурку. = ‘король попросил, артист исполнит’

У активного причастия первый актант совпадает с определяемым существительным:

(5) Артист, исполнявший мазурку, вздыхал. = ‘артист вздыхал; артист исполнял’

  • у страдательной формы глагола и страдательного причастия первый актант выражается творительным падежом (который, как правило, не является синтаксически обязательным): Мазурка исполняется артистом; мазурка, исполняемая артистом.

Таким образом, падежное оформление первого актанта (субъекта) является конструктивно обусловленным, хотя субъект входит в число валентностей глагола.

В русском языке (как и во многих других синтаксически аккузативных (см., например, [Кибрик 2003:171–172]) языках на особом положении находится также способ выражения объекта переходного глагола, который в пассивной конструкции занимает позицию подлежащего и выражается именительным падежом (артист исполняет мазурку – мазурка исполняется артистом).

С формально-синтаксической точки зрения конструктивный падеж – как валентный (Ему дежурить), так и не валентный (Ему двадцать лет) – больше похож на управляемый, чем на свободно присоединяемый.

Прежде всего, конструктивный падеж подобен управляемому и отличается от свободно присоединяемого конструктивной обязательностью: свободный падеж, в общем случае, может быть опущен (ср.: купил костюм в полоску → купил костюм) – с потерей информации, но без ущерба для синтаксической структуры (почему его и можно назвать свободным); конструктивно обусловленный падеж является обязательным элементом конструкции в том смысле, что без данной падежной формы не существует и самой конструкции:

  • в одних случаях при опущении конструктивно обусловленного падежа конструкция просто исчезает, ср. элективную конструкцию: Многие из нас с этим согласились – Многие с этим согласились;
  • в других случаях меняется смысл предложения, ср. конструкцию с внешним посессором: Помажь ему рану йодом – Помажь рану йодом [‘себе’];
  • в третьих случаях разрушается вся синтаксическая структура, ср. конструкцию с «дательным возраста»: Ему двадцать лет – ?Двадцать лет.

Аналогичным образом, сильноуправляемый падеж входит в структурный минимум предложения и не может быть опущен – это делает предложение неполным.

Кроме того, конструктивный падеж похож на управляемый своей заданностью, невариативностью. Как глагол обещать требует дательного падежа адресата (обещать кому), а не родительного или творительного, так и конструкция возраста требует именно дательного падежа субъекта и никакого другого.

Как уже говорилось выше (см. п. 2.1), конструктивный падеж может присоединяться к грамматической форме – например, родительный прикомпаративный (белее снега). Однако приглагольные конструктивные падежи употребляются не просто при форме глагола (например, дательный при инфинитиве; творительный при пассиве), но являются частью синтаксической структуры предложения – и будут рассматриваться ниже в разделе 2.3.1 Конструктивно обусловленные падежи в составе предложений (см.).

Конструктивно обусловленные падежные формы встречаются как а) на уровне предложения (см. п. 2.3.1) так и b) на уровне словосочетания (см. п. 2.3.2).

2.3.1 Конструктивно обусловленные падежи в составе предложения

  • Подлежащее

Каноническое подлежащее (см.) выражается именительным падежом (см.). В русской грамматической традиции подлежащее, в отличие от дополнений, не относится к сфере управления, а его связь со сказуемым называется координацией. В некоторых синтаксических теориях именительный падеж подлежащего считается управляемым: подобно тому как подлежащее требует согласования глагола-сказуемого, личный глагол в финитной форме (в отличие от безличного глагола (см. Безличность) или инфинитива) требует именительного падежа субъекта (или объекта – в пассивной конструкции (см. Залог)) (в теории «Смысл ⇔ Текст» именительный падеж подлежащего входит в модель управления предикатного слова наряду с другими падежами, ср. [Мельчук 1999:134–139]).

Однако именительный падеж подлежащего все равно нельзя считать таким же словарно заданным и управляемым, как косвенные падежи, поскольку подлежащее выражается именительным в двусоставном предложении при любом сказуемом, не только глагольном (Брат – учитель; Брат добрый; Сестра замужем; Деревня под обстрелом и т.п.), но ни имена, наречия или предложные группы, ни лексически пустой глагол-связка, который согласуется с подлежащим, валентности субъекта (а стало быть, и управления) не имеют. В этом смысле именительный падеж подлежащего является не управляемым, а конструктивно обусловленным.

  • Именное сказуемое и ко-предикатив

Именное сказуемое выражается именительным падежом (Он еще ребенок) и творительным предикативным (см. Творительный падеж) (Он был совсем ребенком). Предикативную природу имеет и ко-предикатив (выражаемый обычно творительным, реже – другими падежами), который имеет двойную связь – с дополнением и с глаголом (ср. термин «дуплексив»): Мы помним его мальчиком (ср. также с прилагательным: Мы помним его молодым / молодого).

  • Родительный падеж в отрицательных конструкциях

Особым типом конструкций можно считать отрицательные конструкции с частицами не и ни, диктующие определенные правила употребления родительного падежа на месте винительного или именительного (см. Отрицание). Родительный падеж употребляется:

a. при переходных глаголах с отрицанием: Он читает газеты → Он не читает газет;

b. в отрицательно-бытийных предложениях: Известия были → Известий не было;

c. в отрицательно-генитивных предложениях со значением отсутствия: Облака → Ни облачка; (ср. также генитивные предложениях со значением большого количества: Воды-то!; Народу! (см. ниже Конструкции с эллипсисом предиката);

d. в эллиптических предложениях: Ни слова! (ср. Ваше слово!); Ни шагу назад! (ср. Шаг вправо, шаг влево – расстрел).

  • Падежи в конструкциях, конституируемых формами глагола

Синтаксические конструкции могут образовываться на базе формы глагола, определяющей модель предложения с участием определенных падежей:

a. в пассивной конструкции, связанной с пассивной (страдательной) формой глагола, субъект выражается творительным падежом: решено собранием; Штамп ставится оператором (глаголы решить, ставить не имеют словарно заданного управления творительным падежом, творительный падеж обусловлен пассивной конструкцией);

b. в безличной конструкции с безлично-пассивной (см. Возвратность) формой глагола (с ней связан один из типов безличного предложения) субъект выражается дательным падежом: Ему не спится (ср. именительный падеж при том же глаголе в личной форме: Он не спит).

c. в инфинитивной конструкции (которая формирует инфинитивные предложения) субъект выражается дательным падежом: Ему дежурить (ср. именительный падеж при том же глаголе в личной форме: Он дежурит);

ПРИМЕЧАНИЕ. Источником дательного падежа при независимом инфинитиве является, по-видимому, не только граммема инфинитива, но и модальная семантика (модальность инфинитивного предложения – возможность, невозможность, необходимость и т.п., см. Модальность (см.)), т.е. не только форма (как в случае пассива), но и конструкция, тип предложения. Если бы дательный предопределялся только граммемой инфинитива, он был бы возможен при любом инфинитиве. Однако другие типы инфинитивов не допускают дательного падежа – например, субъектный инфинитив (начал стрелять сам – не *самому; С зубовным скрежетом вырвал их Чертопханов из рук оторопелого Перфишки, стал высекать огонь сам. [И. C. Тургенев. Конец Чертопханова (1872)]), целевой инфинитив в простом предложении (Один раз сел доить корову сам, своими личными руками. [В. И. Белов. Бухтины вологодские завиральные (1969)]; Бригадир двинулся будить Мишку сам. [В. Белов. Привычное дело (1967)]; Я и теперь каждый Новый год кидаюсь наряжать ёлку сама [не *самой], часто лишая своих детей этого удовольствия. [С. Спивакова. Не всё (2002)]; ― Жуткий букет, я не понесу такой. Тогда Анатолий пошёл вручать букет сам [не *самому)]. [С. Спивакова. Не всё (2002)].

В то же время в предложениях с модальным значением дательный при зависимом инфинитиве возможен: Все приходится делать самому (безличное предложение); Доньке и не следовало отпирать дверь самому. [Л. М. Леонов. Вор (1927)]; пришел, чтобы разобраться самому (целевой оборот, в отличие от целевого инфинитива, имеет собственную модальность, отличную от модальности основного предложения).

  • Конструкции с эллипсисом предиката

Эллиптические конструкции данного типа образуются самыми разными падежными и предложно-падежными формами. Общим для них является то, что предикат в них формально отсутствует, но по смыслу реконструируется с точностью до семантического класса (обычно с опорой на падежные формы). Многие падежные формы в таких эллиптических конструкциях можно рассматривать как актанты этого реконструируемого предиката, ср. Отцу ни слова → ‘отцу не говори ни слова’:

(6) Тишина! (‘молчите’); Огонь! (‘стреляйте’); Воздух!; Машина! (‘осторожно’); Воды-то!; Народу! (‘много собралось’); Мне, пожалуйста, два билета; Карету мне! (‘дайте’, ‘нужно’); Воды! (‘дайте’); Еще чаю?; Счастья вам!; Вам кого?; С вас три рубля; Тебе бы к доктору; Я в буфет (‘иду’). Ты со мной?; Вам письмо; Каждому – по труду; Все лучшее – детям; Тебе и карты в руки; Делу – время, потехе – час; И зачем ему столько денег?; Начальника цеха ко мне!; Дорогу молодым!; Слава труду!; Где тебе, ладно уж; Вот я тебе!; За ваше здоровье!; За победу! (тост); В атаку!; Вы о чем? (‘говорите’); Это вы мне?; И о погоде.

  • Псевдовалентные (имитационные) падежи

Псевдовалентные падежи возникают только в предложении, хотя и не связаны с особыми типами предложений. Псевдовалентные (имитационные) падежи формально относятся к глаголу-сказуемому, но не являются актантами, реализующими какую-либо его валентность, поскольку у этого глагола нет соответствующей словарной валентности. При этом псевдовалентные падежи выражают смысл, свойственный «валентным» падежам, – посессор, бенефактив, экспериенцер (почему их и можно назвать псевдовалентными). Условно можно считать, что псевдовалентные падежи появляются в предложении (a) в результате синтаксического процесса, преобразующего некоторую исходную структуру, или (b) в результате «втягивания» в предложение участника другой (смежной) ситуации.

a) Преобразование исходной структуры

Один из источников псевдовалентных падежей – преобразование некоторой исходной структуры. Типичным примером псевдовалентного падежа такого происхождения является так называемый «внешний посессор».

Внешний посессор (см., в частности, [Кибрик и др. 2006], [Рахилина 2010]) выражается дательным падежом при глаголе. При этом семантически он связан с именем, зависящим от глагола: обжег себе палец (свой палец); Посмотри ему в глаза (его глаза); Помажь брату рану йодом (рана брата); Как дал Пете по спине (спина Пети); Соринка попала мне в глаз (мой глаз); Пришел и испортил нам настроение (наше настроение). Приименный посессор, выражаемый формой родительного падежа или притяжательным местоимением, имеет более низкий ранг, т.к. зависит от дополнения глагола. Продвигаясь в позицию при глаголе, посессор повышает свой синтаксический (а значит, и коммуникативный) ранг. При этом глагол не имеет ни валентности посессора, ни вообще какой-либо валентности, выражаемой дательным падежом.

Похожую природу (происхождение) имеют некоторые типы детерминантов (см. 2.4) с той разницей, что они относятся не к глаголу, а ко всему предложению (У тебя плохое настроение – твое настроение).

b) «Расширение» ситуации за счет включения дополнительных участников

Другой источник появления псевдовалентных падежей в предложении – «расширение» ситуации за счет включения дополнительных участников.

Глагол как словарная единица обозначает ситуацию с некоторым количеством участников. Однако ситуация, обозначаемая всем предложением, может иметь более широкий (более сложный) смысл, не исчерпывающийся семантикой глагольного предиката и его собственных актантов. Примеры такого расширения ситуации – включение в предложение «свободных» падежей: дательного выгоды (интереса) и дательного этического (подробнее см. Дательный падеж (см.)).

  • Дательный выгоды (интереса)

Дательный падеж с бенефактивной семантикой (так называемый дательный назначения, или дательный выгоды, или дательный интереса) употребляется при глаголах, не имеющих словарно заданной валентности бенефактива, если они обозначают действие в интересах другого лица: Бабушка вяжет варежки внуку; Купи мне молока; Налей мне чаю; Пришей мне пуговицу и т.д. Тем самым некоторая ситуация (создания, воздействия на объект, приобретения) интерпретируется как бенефактивная, хотя в предложении нет бенефактивного глагола (т.е. глагола с бенефактивной валентностью типа помочь [кому], услужить [кому], обеспечить [кому что] и под.).

  • Дательный этический

Так называемый дательный этический (или дательный заинтересованного лица), который правильнее было бы назвать дательным экспрессивным, встречается в большом классе разговорных конструкций, является факультативным и используется для усиления экспрессивности:

(7) Я им не караульный эту технику охранять; Да он тебе за десять минут любое стихотворение выучит; Как я тебе на работу устроюсь без образования?; Это тебе не Шопена играть; Будет он тебе на «Жигулях» ездить; Поговори мне еще!; Смотри мне!

Такой дательный вводит в предложение обозначение лица: это могут быть участники речевого акта – говорящий (Уж эти мне кумушки!), адресат (Как я тебе на крышу залезу без лестницы?) – или третье лицо (Буду я им технику сторожить, как же!), которое не участвует в ситуации, описываемой глаголом.

Если дательный выгоды расширяет денотативную ситуацию, включая в нее будущего посессора в роли бенефактива, то дательный экспрессивный включает в ситуацию постороннее лицо (обычно участника коммуникативной ситуации – говорящего или слушающего), устанавливая (вернее – искусственно создавая) связь между ним и денотативной ситуацией, участником которой он не является.

2.3.2 Конструктивно обусловленные падежи в составе словосочетания

Наряду с конструкциями, которые возникают только в составе предложений, существует большое количество более «локальных» конструкций (некоторые – с весьма идиоматичным значением), которые представляют собой разные типы словосочетаний (термин употребляется в нестрогом смысле) и связаны с определенными падежными или предложными формами:

a. комитативная (со значением совместности): мать с отцом (ср. мать и отец);

b. элективная (со значением избирательности): один из нас;

c. дистрибутивная (со значением распределительности): получили по три рубля; разошлись по углам; собираются по пятницам;

ПРИМЕЧАНИЕ. Хотя дистрибутивная конструкция внешне похожа на словосочетание, некоторые ее типы, строго говоря, могут возникать только в предложении, т.к. налагают ограничения на выражение субъекта. Например, в предложении Дети получили по конфете существительное и глагол стоят во множественном числе; если же глагол стоит в единственном числе, в предложении должны быть специальные кванторные слова (*Мальчик получил по конфете → Каждый получил по конфете; Мальчик каждый день / всегда получал по конфете).

d. со значением приблизительности: нашел с десяток грибов;

ПРИМЕЧАНИЕ. Значение приблизительности может выражаться и предикативной именной группой, т.е. в составе предложения: Ему за тридцать / под сорок, а также порядком слов: взвесьте мне грамм триста конфет.

e. со значением размера: величиной с лошадь;

f. со значением предела (пространственного или иного): дети до 12 лет, вместимостью до 100 тонн;

g. со значением уровня: [стоять] по пояс / по колено в воде;

h. со значением степени: изо всех сил [стараться], со всех ног [бежать], во весь голос / во все горло [кричать]; до ужаса, до жути [бледный];

i. с компаративом: несколькими километрами ближе, днем раньше; с каждым днем светлее (*с каждым днем светло);

j. со значением цели: пойти по грибы (*по хлеб; *по костюм); с ковшом по брагу пошёл (Е. Замятин); пришли по твою душу (ср. поговорку Кто в лес, кто по дрова);

k. большая группа конструкций именования:

o имени / памяти / в честь кого / чего;

o по имени / по фамилии / по кличке Х;

o под именем / под фамилией / под псевдонимом Х;

l. разные типы двупадежных конструкций (в значительной степени фразеологизованных): туча тучей; шаг за шагом; минута в минуту; со дня на день; день ото дня; с первого по восьмой (вагон); с мая по октябрь; с минуты на минуту; с четверга на пятницу; с пятки на носок; от рассвета до заката; с утра до вечера.

Ко II классу конструктивно обусловленных падежей примыкают многочисленные вводные конструкции: к счастью, к сожалению; по моему мнению, по словам очевидцев; на первый взгляд и т.п. Они не всегда являются словосочетаниями в собственном смысле (ср. к счастью) и не входят в синтаксическую структуру предложения, будучи элементами метатекста, но внешне похожи на застывшие в одной форме словосочетания.

К конструкциям можно также отнести так называемые наречные употребления падежей: родительный даты (приехать пятого), творительный места (идти берегом), творительный времени (любоваться часами), творительный сравнения (выть волком) и др.

В грамматике конструкций высказывается точка зрения, что все невалентные употребления падежей (ср. юбка в клетку, познакомиться летом и т.п. – равно как и валентные) могут быть описаны в терминах конструкций (ср., например, [Рахилина (ред.) 2010].

2.4 Детерминанты

В академических грамматиках 1970 и 1980 гг. выделяется особый тип употребления падежных и предложно-падежных форм, которые считаются неприсловными распространителями, присоединяемыми ко всему предложению, – так называемые 24 (см. [Грамматика 1970:624–633], [Грамматика 1980(2):§ 2022], а также [Шведова 1964], [Шведова 1968]):

(8) Дураку семь верст не крюк. У соседей сегодня праздник. У нас гости. Для него не существует преград. Среди делегатов разгорелась дискуссия. От дирекции поздравление читал Иванов. К вечеру буря утихла. В тени было прохладно.

Хотя 24 считаются свободно присоединяемыми формами, они имеют ряд существенных отличий от присловных свободных падежей (падежного примыкания) и по многим признакам сближаются с конструктивно обусловленными падежами:

  • 24 выделяются на уровне предложения (неприсловная связь, в терминах академических грамматик);
  • у детерминантов есть отчетливая коммуникативная составляющая: многие 24 являются результатом коммуникативного процесса повышения статуса падежной формы путем выноса ее в левую позицию:

(9) Они играли в шахматы по вечерам. – обстоятельство времени (свободное присоединение, падежное примыкание – присловная позиция)

(10) По вечерам они играли в шахматы. – детерминант

  • 24 могут быть структурно обязательными (предицируемые компоненты предложения, в терминах Г.А. Золотовой [Золотова 1988:3–16], включаются в структурный минимум предложения и рассматриваются как аналоги подлежащего): У Пети грипп; У соседей неприятности; С ней обморок. Предложения Грипп; Неприятности; Обморок не являются полноценными сообщениями ни структурно, ни семантически;
  • многие 24 только внешне выглядят как свободные распространители «готового» предложения, – семантически они связаны с материалом предложения (являются частью исходной смысловой структуры), а их конечное оформление в виде «независимой» падежной формы можно считать результатом процесса, аналогичного выносу именной группы в начальную позицию для повышения ее коммуникативной значимости: У соседей сын из армии вернулся – сын соседей вернулся из армии (ср. Осталось две коробки – Коробок осталось две; ср. также дательный внешнего посессора (см. п. 2.3 Преобразование исходной структуры)).

Поэтому 24 логично соотносить не со свободно присоединяемыми, а с конструктивно обусловленными падежами, считая их особого рода конструкциями.

2.5 Свободные падежи (свободное присоединение падежей к слову)

Свободно присоединяемые (лексически не обусловленные) падежные формы выполняют характеризующую функцию и выражают определительные или обстоятельственные значения: тетрадь Маши; товары для детей; взять до субботы; пообедать в институте.

Принципы интерпретации словосочетаний с валентно обусловленными и свободно присоединяемыми падежными распространителями во многом сходны, между ними нет непереходимой границы. Если интерпретация валентных сочетаний прямо опирается на семантику управляющего предиката, то интерпретация «свободных» сочетаний тоже нередко предполагает обращение к предикату, который мысленно реконструируется: микстура от кашля – ‘микстура, которая помогает избавиться от кашля’, материал на костюм – ‘материал, который предназначен для шитья костюма’; лестница на чердак – ‘лестница, которая ведет на чердак’.

2.6 Употребление падежей на уровне текста и вне текста

За пределами предложения падежи могут употребляться на уровне целого текста, например в заголовках, ср. «Обломов», «К музе», а также в качестве названий различных объектов, в вывесках, указателях, на этикетках и т.п. (т.е. как особого рода сообщения), например: «У озера» – кинофильм; «О связи» – радиопередача; «У Палыча» – магазин; «Спартак» – кинотеатр; «К стадиону» – указатель.

3 Падеж в грамматических описаниях

В традиционной грамматике в связи с падежами обсуждались, главным образом, два вопроса: статус «дополнительных» падежей (партитивного, местного и др.) и значения каждого падежа. Традиционные описания ставили своей задачей выделить как можно больше дифференцированных значений отдельных падежей. Особенно многозначными оказывались творительный и родительный падежи. Так, например, у творительного падежа выделялись значения объекта, орудия, времени, места, сравнения, способа действия и др. (см. [Потебня 1958]).

Во второй трети ХХ в. появились классические работы Р.О. Якобсона [Якобсон 1985] и Е. Куриловича [Курилович 1962], в которых была предпринята попытка выделить общие значения падежей. Теория Якобсона, который пытался сформулировать инвариантное значение каждого падежа на основе комбинации трех дифференциальных признаков (направленность, объемность, периферийность), не получила дальнейшего развития, хотя предложенные Якобсоном признаки используются некоторыми исследователями в описаниях падежа. Что касается идей Куриловича, то они так или иначе учитываются большинством современных теорий падежа. Курилович выделяет грамматические (синтаксические) падежи и конкретные (наречные) падежи. В синтаксической функции окончание падежа «не имеет никакой семантической значимости, а является чисто синтаксическим показателем подчиненности имени глаголу». Конкретный, или наречный, падеж имеет собственное семантическое содержание (место, время, цель, причина) и связан как с семантикой существительного (ср.: лесом – место, вечером – время), так и с семантикой глагола. Ядром падежной системы Курилович считает грамматические падежи – номинатив, аккузатив, генитив (в русском языке к ним следовало бы отнести и датив); для них синтаксическая функция – выражение субъектно-объектных отношений – является первичной, а «наречная» функция – выражение обстоятельственных, или «наречных», значений (ср. проехал пять километров; ехал целый день – винительный пространственной или временной протяженности; приехал пятого мая – родительный даты) – вторичной. Для творительного падежа первичной является наречная, обстоятельственная функция: вышивать крестиком – творительный способа, выть волком – творительный сравнения (к творительному примыкает и предложный в значении места), а вторичной является функция выражения объектных отношений при отдельных глаголах, например, гордиться сыном (ср. объектное значение предложного падежа: заботиться о детях).

В трудах А.А. Зализняка [Зализняк 1967]; [Зализняк 1973] разработаны, с опорой на идеи А.Н. Колмогорова и В.А. Успенского, формальные методики выделения падежей и принципы описания русской падежной системы в целом.

В посвященных падежам исследованиях последней трети ХХ в. представлен как формальный подход к описанию падежей (когда падежные формы рассматриваются только как формальные манифестанты синтаксических связей), так и семантический подход (когда они рассматриваются как семантически нагруженные).

В работах формально-синтаксического (и в первую очередь генеративного) направления падежным формам приписывается структурная функция, при этом не обсуждается вопрос о том, что употребление падежных форм связано с передачей определенной семантики (ср., например, [Babby 1980]). Именно структурно-синтаксическая составляющая является главной в современных формальных определениях падежа, ср. наиболее общепринятое из них, сформулированное Б. Блейком, в соответствии с которым падеж передает отношение зависимого имени к глаголу, другому имени, предлогу или другой части речи [Blake 2001/1994:2].

В других работах и лингвистических словарях авторы упоминают о наличии как структурных, так и семантических функций падежных форм, ср., например [Trask 1995:35]. В сфере изучения ролевой семантики падежей и «падежных рамок» предикатных слов значительную роль сыграла теория глубинных падежей Ч. Филлмора [Филлмор 1981] и теория валентностей предикатных слов, сформулированная в рамках модели «Смысл ⇔ Текст» (Ю.Д. Апресян, А.К. Жолковский, И.А. Мельчук, см. [Апресян 1974], [Мельчук 1999]) и развиваемая в работах представителей Московской семантической школы (Ю.Д. Апресян, И.М. Богуславский и др., см. [Апресян и др. 2010]).

Большой вклад в понимание семантики и функций падежных форм внесли типологические исследования. В работах А.Е. Кибрика (например, [Кибрик 2003]) особенности русской падежной системы выявляются на фоне типологически различных языков. В работах представителей петербургской типологической школы (А.А. Холодович, В.С. Храковский и др., см. [Холодович 1974], [Храковский 2004]), а также в работах Е.В. Падучевой ([Падучева 2002], [Падучева 2004]), С.А. Крылова ([Крылов 2001], [Крылов 2008] и др.) исследуется роль падежных форм в выражении залога и диатезы, в коммуникативной организации высказывания.

В концепции Г.А. Золотовой [Золотова 1988] рассматривается роль падежных форм в семантической, синтаксической и коммуникативной организации предложения. Развивая идеи о присловных и свободно присоединяемых падежах, Г.А. Золотова разработала теорию употребления падежных форм (беспредложных и предложных), которые в рамках этой теории называются синтаксемами. Функция синтаксемы – это ее конструктивная роль как синтаксической единицы в построении коммуникативной единицы.

Для синтаксемы возможны три функции:

I. изолированное употребление (например, в качестве заголовка): Для новоселов; У лесника; Другу-стихотворцу; Туристскими тропами;

II. употребление в качестве компонента предложения – предицируемого компонента: До города – 10 километров; У Ивановых было холодно; Вам выходить; предицирующего компонента: Постель – до потолка; Я – с фронта; Деньги у Савельича; Эта песня – тебе; Доставка на работу – транспортом предприятия; распространителя предложения: Из окна виден лес; В дождь избы не кроют; Дождливыми вечерами бабушка устраивала собрания;

III. присловное употребление в качестве компонента словосочетания: доходить до 40 градусов; завидовать соседу; пасти гусей.

В зависимости от того, какой набор функций из трех возможных есть у синтаксемы, различаются:

  • свободные синтаксемы (выступают в функциях I, II, III);
  • обусловленные синтаксемы (функции II, III);
  • связанные синтаксемы (функция III).

В академических грамматиках русского языка 1970-го и 1980-го гг. ([Грамматика 1970], [Грамматика 1980]) описание значений и функций падежей основывается главным образом на концепции Н.Ю. Шведовой, которая выделяет в сфере синтаксических отношений присловное (в составе словосочетания) и неприсловное (в составе предложения и текста) употребление падежей (ср. [Шведова 1978]). В сфере семантических отношений выделяются три общих значения падежей – субъектное, объектное и определительное (включая обстоятельственно-определительное). Внутри этой группы противопоставлены абстрактные и конкретные значения. К абстрактным относятся значения объекта (бояться грозы, покориться судьбе, слушать музыку, снабдить оборудованием) и субъекта (воды не осталось, ему хватает времени, сказано древними), к которым примыкает значение необходимого информативного восполнения (комплетивное), когда «значение падежа как отдельной единицы не может быть установлено»: падежная форма «не поддается никакой отдельной семантической характеристике» [Грамматика 1980(1):§1162] и должна интерпретироваться вместе со словом, которое она информативно восполняет, ср. три товарища, выше дерева, прослыть болтуном, чреват ухудшением и т.п. К конкретным относятся частные виды определительного значения, ср.: человек дела; идти берегом; ждать три года; покупать [что-л.] мешками и т.п.

Основные значения падежей, выделяемые в грамматических описаниях (объектное, субъектное и определительное), основываются на обобщении разных видов объектов, разных видов субъектов и разных видов определительных и обстоятельственных отношений. Вместе с тем у каждого из русских падежей есть и своя специфика, которая позволяет отличить его от других падежей не только по набору окончаний, но и по языковому поведению. Так, винительный – падеж прямого дополнения при глаголе, невозможный при именах; родительный, напротив, имеет преимущественные приименные функции. Дательный (в определенных конструкциях) обнаруживает целый ряд признаков, свойственных подлежащему. Творительный – самый «наречный» (в терминах Е. Куриловича) из падежей, имеющий широкий спектр обстоятельственных значений. В то же время это падеж, оформляющий именное сказуемое (наряду с именительным) и субъекта пассивной конструкции, «вытесненного» из позиции подлежащего. Особое место в системе падежей занимают именительный, который, помимо именующей функции (благодаря которой он представляет всю падежную парадигму), является падежом подлежащего и не употребляется после предлогов (если не считать заимствованного а-ля), и предложный, который, наоборот, не употребляется без предлогов.

4 Библиография

  • Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М. 1974.
  • Апресян Ю.Д. Трехуровневая теория управления: лексикографический аспект // Апресян Ю.Д. и др. Теоретические проблемы русского синтаксиса: Взаимодействие грамматики и словаря. М. 2010.
  • Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М. 1967.
  • Апресян Ю.Д., Богуславский И.М., Иомдин Л.Л., Санников В.З. Теоретические проблемы русского синтаксиса: Взаимодействие грамматики и словаря. М. 2010.
  • Вежбицка А. Дело о поверхностном падеже. Пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике, 15. М. 1985.
  • Грамматика 1970 – Шведова Н.Ю. (отв. ред.) Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука. 1970.
  • Грамматика 1980 – Шведова Н.Ю. (гл. ред.) Русская грамматика. М.: Наука. 1980.
  • Зализняк А.А. О понимании термина «падеж» в лингвистических описаниях. Часть I // Проблемы грамматического моделирования. М. 1973.
  • Зализняк А.А. Русское именное словоизменение. М. 1967.
  • Золотова Г.А. Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М. 1988.
  • Кибрик А.Е. Константы и переменные языка. СПб. 2003.
  • Кибрик А.Е., Брыкина М.М., Леонтьев А.П. Хитров А.Н. Русские посессивные конструкции в свете корпусно-статистического исследования // Вопросы языкознания, 1. 2006.
  • Крылов С.А. Диатеза // Энциклопедия «Россия on-line». 2001. www.krugosvet.ru
  • Крылов С.А. Несколько положений общей теории залога // Динамические модели: Слово. Предложение. Текст. Сб. статей в честь Е.В. Падучевой. М. 2008.
  • Курилович Е. Проблема классификации падежей // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М. 1962.
  • Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл ⇔ Текст». Семантика, синтаксис. 2-е изд. М. 1999.
  • Мразек Р. Синтаксис творительного падежа. М. 1967.
  • Падучева Е.В. Диатеза и диатетический сдвиг // Russian linguistics, 26(2). 2002.
  • Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М. 2004.
  • Панов М.В. Позиционная 1 русского языка. М. 1999.
  • Плунгян В.А. Введение в грамматическую семантику: Грамматические значения и грамматические системы языков мира. М. 2011.
  • Плунгян. В.А. К семантике русского локатива («второго предложного» падежа) // Семиотика и информатика, 37. 2002. С. 229–254.
  • Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Вып. 1–2. М. 1958.
  • Рахилина Е.В. (ред.) Лингвистика конструкций. М. 2010.
  • Рахилина Е.В. Конструкция с дательным посессивным // Рахилина Е.В. (ред.) Лингвистика конструкций. М. 2010.
  • Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. М. 2001.
  • Филлмор Ч. Дело о падеже. Пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике, 10. М. 1981.
  • Холодович А.А. (ред.) Типология пассивных конструкций: Диатезы и залоги. Л. 1974.
  • Храковский В.С. Концепция диатез и залогов (исходные гипотезы – испытание временем) // Храковский В.С. и др. (ред.) 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе. М. 2004.
  • Чейф У.Л. Значение и структура языка. Пер. с англ. М. 1975.
  • Шведова Н.Ю. Детерминирующий объект и детерминирующее обстоятельство как самостоятельные распространители предложения // Вопросы языкознания, 6. 1964.
  • Шведова Н.Ю. Дихотомия «присловные – неприсловные падежи» в ее отношении к категориям семантической структуры предложения // Славянское Языкознание. VIII Международный съезд славистов. Загреб-Любляна, сент. 1978. Доклады советской делегации. М. 1978.
  • Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. 2-е изд. М. 2003.
  • Шведова Н.Ю. Существуют ли все-таки 24 как самостоятельные распространители предложения? // Вопросы языкознания, 2. 1968.
  • Якобсон Р.О. К общему учению о падеже. // Якобсон Р.О. Избранные работы. Пер. с англ., нем., франц. М. 1985.
  • Babby L. Existential sentences and negation in Russian. Ann Arbor. 1980.
  • Blake B.J. Case. Cambridge: Cambridge University Press. 2001.
  • Brown D. Peripheral Functions and Overdifferentiation: The Russian Second Locative // Russian Linguistics, 31(1). 2007. P. 61–76.
  • Dowty D.R. Thematic proto-roles and argument selection // Language, 67(3). 1991.
  • Nesset T. Case assignment in Russian temporal adverbials: an image schematic approach. Studies in Language, 28(2). 2004. Р. 285–319.
  • Talmy L. Toward a Cognitive Semantics. V. 2. Concept Structuring Systems. Cambridge (Mass.)–L.: The MIT Press. 2000.
  • Trask R.L. A Dictionary of Grammatical Terms in Linguistics. London – New-York: Routledge. 1995.
  • Worth D.S. Russian gen2, loc2 revisited // van Baak J.J.(ed.). Signs of friendship: to honour A.G.F. van Holk. Amsterdam: Rodopi. 1984. P. 295–306.

5 Основная литература по теме

  • Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М. 1974.
  • Апресян Ю.Д. Трехуровневая теория управления: лексикографический аспект // Апресян Ю.Д. и др. Теоретические проблемы русского синтаксиса: Взаимодействие грамматики и словаря. М. 2010.
  • Булыгина Т.В. Некоторые вопросы классификации частных падежных значений. // Вопросы составления описательных грамматик. М. 1961.
  • Булыгина Т.В., Крылов С.А. Падеж // Лингвистический энциклопедический словарь. М. 1990.
  • Вежбицка А. Дело о поверхностном падеже. Пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике. 15. М. 1985.
  • Виноградов В.В. О формах слова // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М. 1975.
  • Виноградов В.В. Русский язык. (Грамматическое учение о слове). М.–Л. 1947.
  • Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса. М.: МГУ. 2000.
  • Категория падежа в структуре и системе языка. Материалы научной конференции «День Артура Озола 7». Рига. 1971.
  • Еськова Н.А. Избранные работы по русистике. М. 2011.
  • Зализняк А.А. О понимании термина «падеж» в лингвистических описаниях. I // Проблемы грамматического моделирования. М. 1973.
  • Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л. 1972.
  • Клобуков Е.В. Семантика падежных форм в современном русском литературном языке. (Введение в методику позиционного анализа). М. 1986.
  • Курилович Е. Проблема классификации падежей // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М. 1962.
  • Лешка О. Категория падежа // Русская грамматика. Т. 1. Praha. 1979.
  • Филлмор Ч. Дело о падеже. Пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике, 10. М. 1981.
  • Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л. 1941.
  • Якобсон Р.О. К общему учению о падеже // Якобсон Р.О. Избранные работы. Пер. с англ., нем., франц. М. 1985.
  • Blake B.J. Case. Cambridge: Cambridge University Press. 2001.
  • Janda L.A., Clancy S. The Case Book for Russian. Slavica. 2002.
  • Malchukov A.L., Spencer A. (eds.) The Oxford Handbook of Case. Oxford: Oxford University Press. 2009.