43Неопределенно-личные предложения

Елена Николаевна Никитина, 2011

Неопределенно-личные предложения — тип предложений, главным членом которых является предикат в форме 3-го лица мн.ч. настоящего, будущего времени, в форме мн.ч. прошедшего времени и сослагательного наклонения, обозначающий действие или состояние неназванного личного субъекта. Например: За стеной поют; В дверь постучали.

Предикат может быть как глагольным, так и именным. Именное сказуемое выражается кратким прилагательным либо кратким причастием; в именном сказуемом значения глагольных категорий наклонения, времени, лица, а также именной категории числа выражаются связкой (в наст.вр. — нулевая связка). Например: Здесь вам всегда (были, будут) рады; Дома (были, будут) встревожены.

Именное сказуемое может быть представлено косвенным падежом существительного:

1. В Ленинградском объединении высокого мнения о рационализаторе (газ., пример из [Грамматика 1980])

Поскольку в таких предложениях словесно представлен только один главный член («состав») — сказуемое, в русистике их относят к т. н. односоставным предложениям (термин А. А. Шахматова). Односоставные предложения противопоставляются двусоставным (с двумя главными членами — подлежащим и сказуемым). К односоставным предложениям, наряду с неопределенно-личными, принадлежат также т. н. определенно-личные, обобщенно-личные и безличные предложения. Предложения, в которых присутствует предикат, а подлежащее опущено и восстанавливается из предшествующего контекста, односоставными не являются, это неполные предложения, например:

1. Проказница-Мартышка,
   Осёл,
   Козёл,
   Да косолапый Мишка
   Затеяли сыграть Квартет.
   Достали нот, баса, альта, две скрипки
   И сели на лужок под липки, —
   Пленять своим искусством свет.
   Ударили в смычки, дерут, а толку нет.

Основанием самостоятельного статуса (структурного и семантического) неопределенно-личных предложений является то, что субъектный компонент (член предложения) не восстанавливается из предшествующего предложения. Тем самым неопределенно-личные предложения противопоставляются неполным предложениям, текстовая роль которых — обеспечение связности. Неопределенно-личные предложения используются в качестве коммуникативного приема неназывания субъекта действия или состояния, о котором сообщает предикат. Причинами умолчания могут быть неизвестность субъекта говорящему, несущественность субъекта для изложения или, наоборот, особая значимость субъекта.

Например:

1. Он (Саша) засмеялся и тоже встал, и оба пошли к дому. Она (Надя), высокая, красивая, стройная, казалась теперь рядом с ним очень здоровой и нарядной; она чувствовала это, и ей было жаль его и почему-то неловко. Когда вошли в зал, там уже садились ужинать. (А. П. Чехов. Невеста)

— субъект предиката вошли восстанавливается из предшествующего контекста: это она (Надя) и он (Саша), следовательно, предложение Когда вошли в зал — неполное двусоставное.

1. ...в открытое окно слышно было, как там спешили, как стучали ножами, как хлопали дверью на блоке. (А. П. Чехов. Невеста)

— предикаты спешили, стучали, хлопали обозначают действия субъектов-исполнителей, слуг; эти субъекты не названы в предтексте, неизвестны и неважны тому, кто слышит звук (Наде), следовательно, предикаты организуют односоставное неопределенно-личные предложения. Ср. также предикат садились из примера (3): этот предикат характеризует общее действие лиц, находящихся в зале (каждый из которых не важен наблюдающему эту сцену), эти лица не названы в предтексте, следовательно, предложение односоставное неопределенно-личное.

Традиционно говорят о неизвестности, неопределенности неназванного личного субъекта; неопределенность доказывается синонимической заменой неопределенно-личного предложения на двусоставное с субъектом (подлежащим) — неопределенно-личным местоимением в им.п.: В дверь постучали = В дверь кто-то постучал. При синонимической замене невозможна подстановка в предложение субъекта в форме мн.ч.: при такой подстановке изменяется значение, ср.: Тебе звонят = / = Они (люди) тебе звонят. Идея неизвестности исполнителя действия ярче всего проявляется, во-первых, в высказываниях с предикатами звуковой семантики (В дверь постучали; Стучат в дверь), обусловленных позицией наблюдателя, находящегося в смежном пространстве [Никитина 2013], во-вторых, в перфектных предложениях со значением обладания результатом и с закрытым от говорящего предшествующим временным планом (Кошелек украли, Клумбу затоптали). Однако такие контексты не исчерпывает всего возможного разнообразия семантических вариаций субъекта действия, которое названо в неопределенно-личном предложении. См. об этом раздел 43.3.2.

43.1Грамматическая семантика личности

Неопределенно-личные предложения являются способом языковой концептуализации особого типа личного субъекта. Ср.: предложение За окном замяукали означает, что действие исполнял именно человек, а не животное.

Предикат неопределенно-личного предложения всегда стоит в форме мн.ч. Категоризация личного субъекта именно формой мн.ч. (а не ед.ч.) носит неслучайный характер: множественное число как частное значение категории числа:

• выражая идею дискретного множества, обнаруживает связь с категорией одушевленности, максимально реализуя последнюю (во взаимодействии с категорией падежа) — см. подробно [Онипенко 1998/2004; Успенский 2004].

Существуют языки, в которых согласование глагола по множественному числу возможно только при личном субъекте (например, арабский), ср. также пару народ (ед.ч., неодуш.) — люди (мн.ч., одуш.).

• может выражать неопределенность субъекта, но необязательно его множественность (см. Референциальный статус именной группы)

Ср. «неопределенное множественное» в [Плунгян 2011: 217], соотносимое с единичным референтом: У нас гости; У вас есть свободные места? В вагоне новые пассажиры: молодая женщина с чемоданом (последний пример принадлежит И. И. Ревзину).

• может соотноситься с разным количественным составом субъектов (от неопределенного множества до одного) — см. примеры выше;

• семантически связано с зоной 3-го лица: 1–2-е л. (и Я, и ты) по своей сути единичны;

• в соединении с 3-м лицом обнаруживает запрет на соотнесенность с максимально индивидным субъектом — Я-субъектом.

[Примечание 1]

В системе односоставных предложений именно множественное число категоризует лицо, в то время как единственное число (совместно с 3-м лицом / средним родом) категоризует предмет — в безличных предложениях с предикатами перцептивной семантики, чаще всего звуковой: В дверь постучали (=Кто-то постучал) — В трубе булькает, забулькало (=Что-то булькает); реже — с предикатами зрительной семантики (см. главу Безличность):

1. Тьма щёлкнула и превратилась в ослепительный день, причём со всех сторон засверкало, засияло и забелело. [М. А. Булгаков. Собачье сердце (1925)]

1. А наутро забелело за окнами: выпал снежок в морозце. [И. С. Шмелев. Неупиваемая чаша (1918)]

1. Далеко вдали, за Доном и лесистым займищем, чуть брезжило, белело. [Б. Екимов. Рассказы (2002)]

43.2Статус неопределенно-личных предложений в синтаксической системе

Вопрос о синтаксическом статусе неопределенно-личных предложений по-разному решается в разных синтаксических концепциях.

1. Самостоятельный тип предложения

В традиционной русистике неопределенно-личные предложения принято рассматривать как самостоятельный тип предложений. Ср., в частности, трактовку неопределенно-личных предложений в следующих теориях:

• в синтаксической теории А. А. Шахматова, который впервые ввел понятие «неопределенно-личные предложения» в научный обиход (1920 г., опубликовано в 1925–1927 гг.);

• в морфосинтаксических теориях (теория Н. Ю. Шведовой, представленная в [Грамматика 1980], и теория В. А. Белошапковой, принятая в вузовском обучении, см. [Белошапкова 1997]).

Авторы морфосинтаксических теорий приводят однокомпонентные структурные схемы (предикативные основы), соответствующие неопределенно-личным предложениям: V_3pl — для глагольного сказуемого, Adj_{pl кратк.ф.} (АГ–80) и Cop_pl3Adj_fpl (В. А. Белошапкова) — для именного сказуемого; эти схемы не предполагают субъектной позиции. Эти структурные схемы противопоставлены структурным схемам двусоставного предложения (N₁V_f, N₁Cop_fN_1/5). Сам термин «неопределенно-личное предложение» в АГ–80 не используется.

• в отечественной школьной грамматике, которая принимает положение о том, что в синтаксической системе неопределенно-личные предложения являются самостоятельным структурным типом односоставных предложений, отграниченным от двусоставных предложений.

2. Результат модификации двусоставного предложения

В разных синтаксических концепциях конца ХХ – начала XXI вв. неопределенно-личные предложения рассматриваются обычно на фоне двусоставного предложения, с точки зрения отношений производности (от двусоставности к односоставности) — как структурной, так и семантической, как в парадигме, так и в тексте.

• как производная диатеза двусоставного предложения

Неопределенно-личные предложения рассматривают как (производную) пассивную диатезу двусоставного предложения с предикатом — переходным глаголом: Рабочий разбил стену — Стена была разбита (рабочим) — Стену разбили [Храковский 1974]; см. также [Мельчук 1974; Падучева 2004]. Суть такой модификации — понижение коммуникативного ранга субъекта предложения.

Такой подход, однако, не исчерпывает всего объема неопределенно-личных предложений: они могут быть организованы и непереходными глаголами, которые не имеют пассива (За стеной разговаривали).

В [Плунгян 2011] предложен другой подход к неопределенно-личным предложениям в плане их соотношения с пассивной диатезой. Так, неопределенно-личное предложение понимается в этой работе как исходное для залоговых трансформаций с незаполненной либо устраненной субъектной позицией: Разговор прервали => Разговор был прерван; Занятия проводили на открытом воздухе => Занятия проводились на открытом воздухе [Плунгян 2011: 262–263]. Относительно двусоставного предложения с выраженным Агенсом неопределенно-личное предложение рассматривается как результат «интерпретирующей» актантной деривации. В данном случае «интерпретирующая» актантная деривация, сохраняя место актанта, не допускает его синтаксического воплощения и меняет «референциальную природу» участника ситуации [Плунгян 2011: 289]. Тем самым неопределенно-личные предложения являются способом выразить «неопределенность субъекта» [Плунгян 2011: 293–294]: Ваш роман прочли.

Такая конструкция получает у В. А. Плунгяна название безличной, или имперсональной, что не согласуется с терминологией, принятой в русистике, где традиционно безличными называются односоставные предложения с предикатом 3 л. / ср.р., ед.ч. (Смеркается), см. Безличность. В связи с этим Е. В. Падучева предлагает, в рамках латиноязычной международной лингвистической терминологии, изменить название предикатов в неопределенно-личных предложениях на имплицитный персонал: «эта форма требует подлежащего-лица, но не синтаксически присоединяемого к глаголу, а подразумеваемого» [Падучева 2012: 37].

• в синтаксическом поле двусоставного предложения

Являясь структурно-семантической модификацией по линии субъекта, неопределенно-личные предложения организуют «ближайшую периферию» синтаксического поля двусоставного предложения (Коммуникативная грамматика [КГ 1998/2004]).

• в деривационной парадигме двусоставного предложения

Развивая классификацию простых предложений, представленную в вузовском учебнике под ред. В. А. Белошапковой [Белошапкова 1997], в статье [Белошапкова, Шмелева 1981] авторы предлагают рассматривать неопределенно-личные предложения как член деривационной парадигмы двусоставного предложения.

43.3Вопрос о субъекте неопределенно-личных предложений

43.3.1Способы интерпретации субъекта

Синтаксическая теория А. А. Шахматова, а также морфосинтаксические теории в советской лингвистике (Н. Ю. Шведовой, В. А. Белошапковой), настаивающие на структурной однокомпонентности неопределенно-личных предложений, тем не менее, признают наличие субъекта в семантике предложения. Тем самым структура предложения противопоставляется его семантической организации.

В отечественной лингвистике существует и другая традиция — обнаружения в составе неопределенно-личных предложений субъекта, занимающего позицию в структуре предложения. Так, И. А. Мельчук [Мельчук 1974] вводит понятие «синтаксического нуля», ср. понятие «нулевого знака» у Р. О. Якобсона [Якобсон 1985], «подлежащее, выраженное нулем» у М. В. Панова [Панов 1966]. Синтаксические нули — это, по И. А. Мельчуку, «существительное» в им.п. мн.ч. ∅_{люди мн.ч.} в предложениях типа Улицу засыпали снегом и существительное в им.п. ед.ч. ∅_{стихии ед.ч. ср.р.} в предложениях типа Улицу засыпало снегом.

[Примечание 2]

Понятие синтаксического нуля получило признание в современной русистике. Правда, более распространенным стало мнение о том, что сущностью именных нулевых единиц в синтаксисе является их местоименная природа (см. работы [Якобсон 1985; Булыгина, Шмелев 1997; Тестелец 2001; Онипенко в печати]). Т. В. Булыгина, развивая идею «синтаксического нуля», называет субъект неопределенно-личных предложений «нулевым местоимением ∅_{3л. мн.ч.}» [Булыгина 1990]. Ср. традиционную интерпретацию семантики неопределенно-личных предложений за счет синонимии с предложениями с неопределенным местоимением кто-то в позиции субъекта.

В начале 2000-х гг. некоторые исследователи возвращаются к обсуждению самого понятия синтаксического нуля (Я. Г. Тестелец, Е. В. Падучева). По Я. Г. Тестельцу, «ненулевые, фонетически выраженные единицы в грамматике — это факты, которые исследователь не может игнорировать. Нулевые единицы — это всего лишь гипотезы (инструмент лингвистического анализа), хотя часто очень удобные, и исследователь всегда может принять или отвергнуть идею о грамматическом нуле» [Хроника ВЧ 2010]. Е. В. Падучева также признает гипотетический (недоказательный) характер нуля: «Будем считать, что в НЛП <неопределенно-личном предложении> имеется подразумеваемое подлежащее (нулевой субъект) 3-го лица — ТРЕТЬЕЛИЧНЫЙ нуль» [Падучева 2012].

Понятие синтаксического нуля как инструмент лингвистической интерпретации позволило И. А. Мельчуку объяснить не только семантику неопределенно-личного и безличного предложения (субъект люди / субъект стихийная сила), но и форму лица, числа / лица, числа и рода предикатов в этих типах предложений за счет согласования с нулевыми подлежащими. Посредством синтаксического нуля было также обосновано употребление в неопределенно-личных предложениях деепричастий и возвратных местоимений, которые должны быть кореферентны нулевому подлежащему (о контроле возвратных местоимений и деепричастий как основных формальных свойствах подлежащего в русском языке см. подробнее в главе Подлежащее). В [Тестелец 2001], напротив, само существование нулевого подлежащего обосновывается за счет возможного присутствия в неопределенно-личных предложениях деепричастий и возвратных местоимений. См. также раздел 43.3.7 Употребление деепричастий и возвратных местоимений в неопределенно-личных предложениях.

Достраивание позиции субъекта в русских «односоставных предложениях» естественно в типологической перспективе, в условиях сведения частноязыковых синтаксических явлений к надъязыковому структурному инварианту. Двусоставность любого предложения обосновывается и в рамках классической логики: мысль двусоставна, ее обязательные компоненты — предмет мысли (субъект) и приписываемый ему признак (предикат).

Идея двусоставности предложения поддерживается в современных функционально-объяснительных теориях синтаксиса (Коммуникативная грамматика русского языка Г. А. Золотовой, см. [КГ 1998/2004]). Неопределенно-личные предложения квалифицируются в коммуникативной грамматике на фоне двусоставного предложения — как его производная, тем самым они теряют статус самостоятельного типа предложения, рассматриваются как структурно-семантическая модификация двусоставного предложения по линии субъекта (подробнее об интерпретации неопределенно-личных предложений как производных от двусоставных см. раздел 43.2). При этом учитывается отношение неназванного личного субъекта к Я говорящего: неназванный субъект находится в отношениях эксклюзивности с субъектом речи — Я говорящего не входит в состав субъектов, о которых идет речь в предложении.

О несовпадении (дистанции) субъекта речи и нулевого субъекта говорит и Т. В. Булыгина [Булыгина 1990], для которой важно, что неназванный субъект не находится в фокусе эмпатии говорящего, см. развитие этих идей в [Булыгина, Шмелев 1997].

Неопределенно-личные предложения как частный вариант «значимого отсутствия» в рамках художественного целого интерпретируются в связи с «образом автора». Например: И чего-чего не болтали; шепотом рассказывали; им шепотом замечали; Говорили даже по уголкам, что у нас, может быть, будет убийство… (Достоевский) — неопределенно-личные предложения с предикатами — речевыми глаголами в романе «Бесы» являются грамматическим средством создания точки зрения в плане психологии и идеологии (о точке зрения см. [Успенский 2000]) — дистанцированности героя-рассказчика от городского общества.

В грамматических исследованиях художественного текста неопределенно-личные предложения могут интерпретироваться как средство выражения семантической категории «чуждости» [Пеньковский 2004]: например, в художественной литературе XIX века неопределенно-личными предложениями часто оформляются действия слуг (Но чай несут; Графинину карету подали). «Категория чуждости» является развитием идеи о дистанцированности субъекта речи от субъекта действия.

43.3.2Количественный состав и определенность / неопределенность субъекта

Обоснованием самостоятельного структурного статуса неопределенно-личных предложений является невозможность восстановления субъекта из контекста — в отличие от неполных предложений. Это справедливо, прежде всего, по отношению к предикатам звуковой семантики (Во дворе шумят) и по отношению к предикатам, называющим действия официальных и исполнительских инстанций (У нас отключили воду; Вас посылают в командировку; Улицу перекрыли и т. п.), см. также [Тестелец 2001].

В неопределенно-личных предложениях синтаксический нуль может соотноситься с субъектами разного количественного состава и разной характеризации по определенности / неопределенности, по разной значимости в сюжете (отсутствие / наличие самостоятельной воли: исполнитель — антагонист героя); общее между ними — личность субъекта, невключенность говорящего в состав субъектов действия.

• неопределенный субъект, открытое множество:

  1. И я не радуюсь, когда меня просят дать прочитать роман "Возвращение". (Н. Ильина)

• неопределенный субъект, закрытое множество:

  1. (Позвонили по телефону, сказали жене): 7 мая будут торжественно вручать аттестаты. (М. Л. Гаспаров)

• неопределенный субъект, единичный:

  1. Позвонили по телефону, сказали жене: (7 мая будут торжественно вручать аттестаты). (М. Л. Гаспаров)

• определенный субъект, единичный — исполнитель:

  1. Когда унесли свечу, Сережа слышал и чувствовал свою мать. (Л. Н. Толстой. Анна Каренина)
     Василий Лукич, гувернер Сережи

• определенный субъект, единичный, антагонист, изображаемый с точки зрения героя в фокусе эмпатии:

  1. Он едет, лишь вошел… ему Она навстречу. Как сурова! Его не видят, с ним ни слова… (А. С. Пушкин. Евгений Онегин)
     не видит Онегина Татьяна, высказывание произнесено с точки зрения Онегина; Онегин в фокусе эмпатии
  1. Литвинов поклонился ему и в ту же минуту, как бы повинуясь тайному повелению, бегом пустился к Ирине. Она была дома. Он велел доложить о себе; его тотчас приняли. Когда он вошел, она стояла посреди комнаты. (И. С. Тургенев. Дым)
     в фокусе эмпатии — Литвинов
  1. Около двух часов пополудни тут звонил синий его величества кирасир граф Авен с бонбоньеркою от Балле; бонбоньерку приняли, но ему отказали. ⟨…⟩ Наконец, поздно вечером, в исходе десятого часа, появилась девчонка от мадам Фарнуа с преогромной картонкою; ее приняли тотчас; но когда ее принимали и в передней по этому поводу возникло хихиканье, дверь спальни щелкнула, и оттуда просунулась любопытно заплаканная головка; раздался рассерженный, торопливый крик… (А. Белый. Петербург)
     приняли, отказали, приняли — предикаты обозначают действия хозяйки, Софьи Петровны Лихутиной — с точки зрения кирасира либо прислуги; принимали — предикат обозначает действия неназванной прислуги с точки зрения повествователя либо хозяйки, Лихутиной, которая появляется в сцене синекдохически: заплаканная головка, крик.

Таким образом, если при изолированном рассмотрении для исследователей важным свойством неопределенно-личных предложений становится их структурно-семантическая самостоятельность, то при текстовом подходе исследователи обнаруживают, что неопределенно-личные предложения могут взаимодействовать с контекстом (см. Шахматов, [Грамматика 1954]): их нулевой субъект может осмысляться в связи с претендентом на роль субъекта — существительным со значением лица в ед.ч. или мн.ч. в предтексте и выполнять тем самым анафорическую функцию. О катафорической роли неопределенно-личного предложения см. в разделе 43.3.5.

В художественном тексте в авторской речи неопределенно-личные предложения маркируют точку зрения героя, находящегося в фокусе эмпатии [Булыгина 1990; Булыгина, Шмелев 1997], либо повествователя: автор солидаризируется с героем (внутренняя точка зрения по отношению к мыслящему либо наблюдающему герою), противопоставляющим себя субъекту действия неопределенно-личного предложения, на которого герой в фокусе эмпатии смотрит со стороны. О внешней и внутренней точке зрения см. [Успенский 2000].

• Я-субъект (субъект максимальной степени референтности и индивидности) в предложениях со смещенным фокусом эмпатии: Тебе говорят, надень пальто — в условиях произнесения с точки зрения адресата (не говорящий, а адресат в фокусе эмпатии), Да тебе добра желают, пойми! На то, что неопределенно-личное предложение может выражать действие Я говорящего, обратил внимание А. А. Шахматов [Шахматов 1920], см. также [Грамматика 1954]. Подобные употребления прокомментированы Т. В. Булыгиной и А. Д. Шмелевым следующим образом: «...в принципе возможны высказывания, в которых ∅_3мн реально соотносится с говорящим; но показательно, что именно в таких высказываниях эффект «отчуждения» становится особенно явным и отчетливо ощущается, что говорящий становится на точку зрения другого лица» [Булыгина, Шмелев 1997: 346].

Субъект предложений с предикатом 3-го лица мн.ч. может осмысляться в значении ‘все, и Я в том числе’. Такие предложения называются обобщенно-личными: В чужой монастырь со своим уставом не ходят; Цыплят по осени считают; Пашню пашут, так руками не машут.

Итак, неопределенно-личные предложения обнаруживают независимость своей структуры (форма мн.ч. предиката) от количественного состава мыслимого субъекта, однако семантика мыслимого субъекта может вступать в противоречие с названием «неопределенно-личные предложения». Способность неопределенно-личных предложений «оперировать» количественным составом действующих лиц позволила назвать их нулевой субъект «кванторным нулем» — по аналогии с кванторными местоимениями [Онипенко 2013].

43.3.3Предикаты прош.вр. мн.ч. с нулевым субъектом и проблема внутренней точки зрения

Прагматическая характеристика неопределенно-личных предложений представлена понятием «дистанцированности» (эксклюзивности, исключенности Я из состава субъекта неопределенно-личного предложения). Но к семантике дистанцированности от Я, свойственной неопределенно-личным предложениям, невозможно свести «бессубъектные» предложения с предикатами прош.вр. мн.ч. в Я-текстах (например, в дневниках, письмах, художественных текстах, воплощающих внутреннюю точку зрения), где субъектный нуль объединяет Я с другими субъектами, часто в рамках воспоминания. Обычная позиция таких предложений — абсолютное начало (дневниковой записи, абзаца и т. п.), именно поэтому такие предложения трудно назвать неполными — в силу отсутствия предтекста, а следовательно, и референта опущенного субъекта.

Неназванность Я-субъекта интимизирует высказывание, создает его безадресность (либо адресованность самому Я), замыкая содержание в рамках Я. Например:

1. Зашли в Кремль. В небе месяц и розовые облака. Тишина, огромные сугробы снега. Около артиллерийского склада скрипит валенками солдат в тулупе, с лицом точно вырубленным из дерева. Какой ненужной кажется теперь эта стража! Вышли из Кремля — бегут и с восторгом, с неестественными ударениями кричат мальчишки. (И. А. Бунин. Окаянные дни)
   фрагмент из дневников «Окаянные дни», субъекты предложений с выделенными предикатами — Я автора дневника (Бунина) и его жена

Та же грамматическая техника используется в художественном тексте для создания (почти) внутренней точки зрения:

1. В Ореанде сидели на скамье, недалеко от церкви, смотрели вниз на море и молчали. Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор неподвижно стояли белые облака. (А. П. Чехов. Дама с собачкой)
   позиция предложения — в начале абзаца; субъекты выделенных предикатов — Гуров и Анна Сергеевна

1. Шли и шли и пели «Вечную память», и когда останавливались, казалось, что ее по залаженному продолжают петь ноги, лошади, дуновения ветра. (Б. Л. Пастернак. Доктор Живаго)
   позиция предложения — абсолютное начало текста романа

К рассмотренным случаям примыкает и классический пример — начало «Пиковой дамы», организованное двумя предложениями с нулевыми субъектами (первое из них и А. А. Шахматовым [Шахматов 2001: 81], и в [Грамматика 1952: 7] рассматривается среди неопределенно-личных):

1. Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова. Долгая зимняя ночь прошла незаметно; сели ужинать в пятом часу утра. (А. С. Пушкин. Пиковая дама)

Этот пример многократно обсуждался в филологической литературе в связи с включенностью / невключенностью Я повествователя в изображаемое пространство и в состав игроков. В работе «Стиль “Пиковой дамы” В. В. Виноградов обозначает разрыв между формой предикатов (названной им «неопределенно-личной формой») и их семантикой — отсутствие указания на субъект действия при переходе к новой повествовательной теме внушает «мысль о слиянии автора с обществом (т. е. почти рождающее образ — мы)» [Виноградов 1936]; другими словами, пара предикатов прош.вр. мн.ч. (играли, сели ужинать), включая механизм анафоры, создает условия для инклюзивного осмысления предикатов (Я говорящего входит в состав субъектов действия, т. е. тех, кто играл, сел ужинать), а не эксклюзивного (Я говорящего не входит в состав субъектов действия).

Тем самым, в контексте (связном текстовом фрагменте) может возникать затруднение при квалификации подобных предложений: если в парадигматической лингвистике неопределенно-личные и неполные предложения четко противопоставлены, то в синтагматике «бессубъектное» предложение может допускать двойственное осмысление. В третьеличном нарративе двойственность прочтения бессубъектных предложений может стать приемом поэтики («вибрация» между внутренней и внешней точкой зрения) — см. произведения А. П. Чехова.

Встречаются случаи, когда двойственность понимания подобных предложений нежелательна (не предусматривалась автором), но возможна (т. е. разные читатели по-разному интерпретируют предложение). См., например, разную квалификацию предложения В Двине купались ночью (Ю. Казаков, Северный дневник) в [Грамматика 1980] (в которой предложение отнесено к неопределенно-личным) и в [Падучева 2012: 35] (которая доказывает, что предложение неполное, в нем должен восстанавливаться субъект мы).

43.3.4Семантика «исполнительского» нуля в неопределенно-личных предложениях

Тексты свидетельствуют о семантической динамике «исполнительского» субъектного нуля в неопределенно-личных предложениях. Исполнительская семантика субъектного нуля в литературе XIX – начала XX вв. связывалась с действиями властей и, особенно часто, слуг (точка зрения героя-дворянина либо повествователя), а в ХХ в. с помощью неопределенно-личных предложений часто передаются действия властей, которые в [Тестелец 2001] удачно названы «государственной машиной», ср.:

1. Француз камердинер подал ему башмаки с красными каблуками, голубые бархатные штаны, розовый кафтан, шитый блестками; в передней наскоро пудрили парик, его принесли… (А. С. Пушкин. Арап Петра Великого)

1. Кресла с бабушкой прямо опустили посредине кабинета, в трех шагах от генерала. (Ф. М. Достоевский. Игрок)

1. Уводили тебя на рассвете… (А. А. Ахматова)

1. Пропавшего Римского разыскали с ошеломляющей быстротой; Там с Никанором Ивановичем вступили в разговор; То есть как? — спросили у Никанора Ивановича, прищуриваясь. (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита)

1. Когда реабилитировали Луппола, в стенгазете напечатали статью «Первый директор нашего института». (М. Л. Гаспаров)

1. В СССР расстреливали умных, плюс некоторое количество попавших нечаянно под горячую руку. [Запись LiveJournal (2004)]

См. в дневнике Бунина, написанном в 1918–20 гг.: в этом дневнике находим неопределенно-личные предложения по модели «дореволюционной», дворянской (действия исполнителей):

1. На Страстной наклеивают афишу о бенефисе Яворской. (И. А. Бунин. Окаянные дни)

— и по модели, обозначающей позицию частного лица по отношению к властям:

1. С первого февраля приказали быть новому стилю. Так что по-ихнему нынче уже восемнадцатое. (И. А. Бунин. Окаянные дни)

См. также раздел 43.4.1.

43.3.5«Ваш роман прочитали»

Проблема категориально-семантических границ личности / неличности, определенности / неопределенности возникает при рассмотрении знаменитой фразы из романа «Мастер и Маргарита» (см. [Плунгян 2000; Падучева 2001; Падучева 2012]). Обращение к тексту романа позволяет восстановить и контекст диалога, в котором прозвучала эта фраза, и его участников, и того, кто обозначен этой фразой.

1. — Ваш роман прочитали, — заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру, — и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен. Так вот, мне хотелось показать вам вашего героя. ⟨…⟩ Воланд смеялся, поглядывая на Маргариту, и говорил: — Не надо кричать в горах, он все равно привык к обвалам, и это его не встревожит. Вам не надо просить за него, Маргарита, потому что за него уже попросил тот, с кем он так стремится разговаривать, — тут Воланд опять повернулся к мастеру и сказал: — Ну что же, теперь ваш роман вы можете кончить одною фразой! Мастер как будто бы этого ждал уже, пока стоял неподвижно и смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам: — Свободен! Свободен! Он ждет тебя! ⟨…⟩ Над черной бездной, в которую ушли стены, загорелся необъятный город с царствующими над ним сверкающими идолами над пышно разросшимся за много тысяч этих лун садом. Прямо к этому саду протянулась долгожданная прокуратором лунная дорога, и первым по ней кинулся бежать остроухий пес. Человек в белом плаще с кровавым подбоем поднялся с кресла и что-то прокричал хриплым, сорванным голосом. ⟨…⟩ Видно было только, что вслед за своим верным стражем по лунной дороге стремительно побежал и он. — Мне туда, за ним? — спросил беспокойно мастер, тронув поводья. — Нет, — ответил Воланд ⟨…⟩ — Так, значит, туда? — спросил мастер, повернулся и указал назад, туда, где соткался в тылу недавно покинутый город с монастырскими пряничными башнями, с разбитым вдребезги солнцем в стекле. — Тоже нет, — ответил Воланд ⟨…⟩ — романтический мастер! Тот, кого так жаждет видеть выдуманный вами герой, которого вы сами только что отпустили, прочел ваш роман. — Тут Воланд повернулся к Маргарите: — Маргарита Николаевна! Нельзя не поверить в то, что вы старались выдумать для мастера наилучшее будущее, но, право, то, что я предлагаю вам, и то, о чем просил Иешуа за вас же, за вас, — еще лучше. (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита)

Знаменитая фраза звучит в финале романа — в ключевом диалоге между Воландом и мастером, в диалоге завершений, в котором, в частности, решается и судьба мастера — как автора романа (он должен окончить свое творение — по высшей воле: сказали, что он, к сожалению, не окончен) и как смертного человека (совместно с Маргаритой). При этом историческое лицо, Пилат, предстает как творение мастера, его послушный персонаж, воздействие воли (слова) мастера на которого позволяет мастеру и завершить страдания Пилата, и закончить свой роман, и выполнить тем самым высшую волю; произведение мастера получает завершение не в книге, а в речевом действии, имеющем воздействие на действительность (Свободен!).

Булгаков использует неопределенно-личное предложение «неканонически»: произносит знаменитую фразу Воланд — не-человек, не-лицо, и предикат в ней обозначает действие не-лица. В рамках диалога тот, о ком идет речь в фразе Ваш роман прочитали, получает четыре различные номинации (точка зрения в плане фразеологии по Б. А. Успенскому [Успенский 2000]):

1. как нулевой субъект неопределенно-личного предложения;

2. местоимением 3-го лица он;

3. описательно — посредством двух местоименных предложений т-…к- (тот, кто…);

4. Иешуа.

Тем самым объект номинации по мере развития диалога получает для читателя все большую и большую степень определенности и индивидности — вплоть до имени собственного (об индивидности см. [Степанов 1981]). Интересно, что Воланду, выступающему как инструмент Божественной воли («часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»), Булгаков отдает средства неопределенно-личного предложения, что можно интерпретировать и в связи с дистанцированностью между субъектом действия и субъектом речи (т. е. между Иешуа и Воландом), и в связи с интригой для читателя (неизвестность субъекта действия), которая получит полное и окончательное разрешение в конце диалога. Т. е. неопределенно-личное предложение получает множественное прочтение в зависимости от точки зрения, с которой мы его осознаем: дистанцированность с точки зрения Воланда (которому известно, кто прочитал роман) и, возможно, адресата высказывания — мастера (который понимает, о ком идет речь), неизвестность субъекта с точки зрения читателя (и Маргариты); поэтому понятна интерпретация этого предложения Е. В. Падучевой, считающей, что в нем «выражена неопределенность» [Падучева 2012].

В этом текстовом фрагменте любопытна авторская тактика: если в художественном тексте обычно субъектный нуль неопределенно-личного предложения анафоричен, т. е. восстанавливается из предтекста (см. [Булыгина, Шмелев 1997]), то Булгаков использует обратный ход: нулевое местоимение — субъект неопределенно-личного предложения катафорично, т. е. восстанавливается из посттекста, тем самым продвигая внимание читателя вперед. См. подробно в [Никитина 2012б].

43.3.6Локативы с субъектной семантикой

В русистике неоднократно обращалось внимание на то, что предложно-падежные группы с локативной семантикой могут метонимически обозначать неопределенно-групповых субъектов ([Грамматика 1980; Булыгина, Шмелев 1997; КГ 1998/2004]). Особенно часто используются локативы от названий учреждений, официальных органов, отделов и т. п., чем говорящий указывает на исполнителя — властную, официальную инстанцию. Обычно локатив стоит в абсолютном начале предложения, а семантика предикатов ограничена, в основном это глаголы ментальной (типа считать), речевой (типа говорить), интеллектуальной (типа писать), эмотивной (типа приветствовать), а также репрессивной (типа арестовать) семантики: В Кремле говорят о хоккее. В Думе предложили создать госфонд по алиментам.

1. В ИТ-службе определяют уровень обслуживания, но когда идея SLA предлагается руководству, возникает масса нюансов: выясняется, что какие-то аспекты бизнес-процессов не автоматизированы, для других необходимо взаимодействие с субподрядчиками и т. д. [«Computerworld» (2004)]

1. В России приветствуют повышение роли африканских государств в мировой политике, их усилия по урегулированию остающихся на континенте региональных конфликтов, их стремление к социально-экономическому развитию, утверждению прав человека и демократии. [С. В. Лавров. Выступление на приеме в честь празднования Дня Африки (2004)]

1. Посреди дворика перед зданием музея стоял бронзовый Пушкин, в растерянности разведя руками, словно пытаясь напомнить приходящим, что за доллар в обменных пунктах дают уже 16 (!). [Запись LiveJournal (2004)]

1. В мирном Кремле готовятся к выборам, считают голоса на референдуме, предлагают Кадырову представлять страну в международных гуманитарных организациях. [«Завтра» (2003)]

1. В качестве ещё одной потенциальной сферы применения своей технологии в компании видят продукцию военного назначения. [«Computerworld» (2004)]

1. Вопрос: Как в России оценивают итоги саммита ЕС? [Ответ официального представителя МИД России на вопрос ИТАР-ТАСС, других информационных агентств в связи с одобрением саммитом ЕС текста Конституции Евросоюза (2004)]

1. А у нас в школе дают молоко бесплатно и к нему какую-то выпечку. [Наши дети: Подростки (2004)]

1. В огромном заброшенном кинотеатре в Тайбее крутят классику китайского исторического боевика, фильм Кина Ху "Драконья гостиница" 1967 года. [Запись LiveJournal (2004)]

Локативы с семантикой домашнего пространства также могут указывать на субъекта неопределенно-личного предложения: Дома его называют Лешей; В семье его не любили.

Локативы с субъектной семантикой в составе неопределенно-личных предложений имеют значение «части», т. е. «не все из тех, кто присутствует в названном пространстве», ср.: Зал засмеялся (= все) — В зале засмеялись (= не все, некоторые), т. е. состав субъектов модифицирован — уменьшен. Ср. аналогичное соотношение вин.п. — род.п. (или партитива) объектного: выпил молоко — выпил молока.

См., однако, мнение Е. В. Падучевой, которая, исходя из структурных соображений, видит в неопределенно-личных предложениях с инициальным локативом «нулевой субъект» [Падучева 2012]. Если объединять эти две точки зрения (русистскую о субъекте-локативе и Е. В. Падучевой о нулевом субъекте), то эту модификацию можно объяснять за счет «наличия» в предложении синтаксического нуля, который ограничивает количество субъектов (см. о квантифицирующем характере нуля ∅_3мн. — [Онипенко 2013]).

Семантика предиката может ограничивать субъектное осмысление локатива: В Думе отключили воду — локатив имеет только пространственное, но не субъектное значение, так как действие «отключить воду» не соотносится с субъектом — властной инстанцией (в отличие от глаголов речевой или репрессивной семантики).

В конструкции Меня зовут… отсутствие пространственно-временной локализации и расширение класса субъектов до предельного максимума («все реальные и потенциальные субъекты действия») ведут к снижению и, в пределе, к потере акциональных свойств глагола (приближение к связке) и синонимическим отношениям с именными предложениями тождества: Меня зовут Маша = Я Маша, Мое имя — Маша. Напротив, появление локатива, а тем самым и пространственно-временной локализации, ведет к более акциональному осмыслению предиката: Дома меня зовут Муся. Поэтому возможны и синонимические замены — именительного предикативного на творительный предикативный (субъективизм называющих), зовут на называют: Дома меня зовут (=называют) Мусей (подробнее о конкуренции именительного и творительного падежей в предикативной позиции см. в главе Именительный падеж).

43.3.7Употребление возвратных местоимений и деепричастий в неопределенно-личных предложениях

Обращение к реальному речевому материалу показывает, что соотнесенность деепричастий и возвратных местоимений с нулевым субъектом неопределенно-личных предложений непоследовательна из-за несовпадения по референциальному и индивидному статусу нулевого субъекта неопределенно-личного предложения и подлежащих, которым обычно кореферентны деепричастия и возвратные местоимения, а также из-за смещения внимания (фокуса эмпатии) с субъекта предложения на объект. Подробнее о свойствах подлежащего и правилах употребления возвратных местоимений и деепричастий см. в главах Подлежащее и Деепричастие.

Так, у А. А. Шахматова находим: «По общему правилу, господствующему во всем русском языке, употребление деепричастия возможно там, где налицо подлежащее и сказуемое. Деепричастие таким образом находится в прямой связи с подлежащим» [Шахматов 2001: 229]. При этом в традиционной русистике признается ограниченный характер взаимодействия деепричастий с неопределенно-личными предложениями в частности [Шахматов 2001] и c «однокомпонентными» <односоставными> вообще [Грамматика 1980]. В современных исследованиях отмечается, что употребление деепричастий характерно для предложений с субъектами конкретнореферентными, определенными, индивидными (и находящимися в фокусе эмпатии), см. [Гловинская 1995; КГ 1998/2004; Никитина 2012а]. Ср. также взаимодействие некореферентных деепричастий с основными предикатами в предложениях с Я-субъектами как тенденцию, как зону массовых ошибок [Гловинская 1995].

Представляется, что деепричастия нормально взаимодействуют с предикатами 3л. мн.ч. скорее на фоне обобщенно-личной семантики субъекта (что предполагает фокус эмпатии на субъекте), а не эксклюзивной, см., например: На рогоже сидя, о соболях не рассуждают.

Ниже последовательно обсуждаются возможности употребления в неопределенно-личном предложении:

• постпозитивных деепричастий (см. раздел 43.3.7.1);

• препозитивных деепричастий (см. раздел 43.3.7.2).

43.3.7.1Постпозитивные деепричастия

Анализ примеров из НКРЯ показывает, что предикаты неопределенно-личных предложений (с субъектной семантикой «не Я») могут сопровождаться постпозитивными деепричастиями с интерпретирующей семантикой. Тем самым собственно действие некоторого лица обозначается неопределенно-личным предикатом, а деепричастие обозначает не действие, а интерпретацию, оценку этого действия с точки зрения говорящего. В рамках предложения создается эффект своеобразного «наложения»: глагольных форм две (предикат неопределенно-личного предложения и деепричастие), а действие одно. В этих случаях разрушаются временные отношения между спрягаемым глаголом и деепричастием (это не одновременность действий и не их временное следование):

1. В капстраны Леню не пустили, лишив его тем самым возможности добиться мирового признания. [И. Э. Кио. Иллюзии без иллюзий (1995–1999)]

1. Про такие обиталища говорят, обижая зверей, ― логово. [В. М. Шукшин. Калина красная (1973)]

43.3.7.2Препозитивные деепричастия

Возможны следующие случаи.

1. В общем случае препозитивные деепричастия обнаруживают бóльшую склонность к выражению собственно-временных отношений (деепричастия СВ — выражают временное следование, обозначая предшествующее действие; НСВ — одновременность, см. главу Деепричастие), чем постпозитивные (которые являются способом субъективации), в этом можно видеть иконизм знака. Временные отношения между предикатом неопределенно-личного предложения и деепричастием присутствуют, если они констатирующие, означают действия. Это накладывает определенные ограничения на семантику субъекта (он должен быть определенным), в плане пространственно-временной локализации предложения максимально индивидуализированы: описывают отдельный, единичный случай в прошлом либо сопровождаются наречием времени, ограничивающим временные рамки (т. е. категория определенности-неопределенности оказывается распределенной между именными и глагольными средствами — неиндивидуализированным субъектом, выраженным синтаксическим нулем, и индивидуализирующими средствами: деепричастием и конкретизированной пространственно-временной локализацией).

   1. С утра на следующий день появился отряд вооруженного ОМОНа, прозванный народом «маски шоу». Под дулами автоматического оружия всех уложили лицом на пол ― и женщин, и бывших на переговорах иностранцев. Потом крушили мебель, повалили несколько шкафов, разбили журнальные столики, несколько мониторов от компьютеров, забрали с собой жесткие диски и все документы. Уходя, ударили пару раз по спинам лежавших прикладами автоматов… А на следующий день опять явились бандиты. Виктор понял, что дело совсем плохо. Он все передал им на баланс какой-то подставной фирмы и уехал. [А. Тарасов. Миллионер (2004)]

   Предикат мн.ч. прош.вр. в данном примере можно интерпретировать как неопределенно-личный либо понимать как неполное предложение, предикат которого семантически согласован с субъектом отряд.

2. Фразеологизация деепричастного оборота либо лексикализация (адвербализация) одиночного деепричастия с отрицанием. Отрицание является признаком интерпретационного предиката («наложения» двух предикатов, один из которых (неопределенно-личный) обозначает действие, другой (деепричастие) — его интерпретацию), сигналом потери временных отношений; отсутствие пунктуационных знаков при деепричастиях служит сигналом отсутствия интонационной выделенности и дополнительным сигналом разрушения не только межпредикативных отношений, но и собственно предикативных отношений между нулевым субъектом и рассматриваемыми формами с не:

   1. В приемной, куда я затем переместился, не мудрствуя, взяли бумажный мешок для мусора. [Б. Грищенко. Посторонний в Кремле (2004)]
   1. Когда-то бронзовый перст ЛЕНИНГРАДСКОГО Ильича указывал на одно из помещений Дома культуры. Однако в недалёком прошлом это здание переоборудовали под казино и эротический клуб. Само собой, пристальное внимание вождя мирового пролетариата к сомнительному заведению выглядело неуместным. Скульптуру недолго думая переместили на территорию загородного профилактория. [«Вечерний Екатеринбург» (2004)]

43.3.7.3Возвратные местоимения

Возвратные местоимения в рамках неопределенно-личных предложений могут взаимодействовать (на грани нормы) с косвенным падежом, а не с нулевым субъектом-подлежащим в им.п. (как можно было бы ожидать, см. Подлежащее):

1. Туристов выселяют из своих номеров (Интернет-ресурс)

1. Мне уже прислали на свой адрес (Интернет-ресурс)

Как и в случае взаимодействия деепричастий с Я, это не норма, а, скорее, грамматический симптом, показатель того, что глагольный объект, будучи более индивидным, чем субъект неопределенно-личного предложения, попадает в фокус эмпатии.

43.4Синтаксическая синонимия неопределенно-личных предложений

Неопределенно-личные предложения, организованные переходными глаголами, иногда рассматриваются как синонимы пассивных предложений (Смету составляет бухгалтер — Смета составляется бухгалтером), см. раздел 43.3.1. В силу субъектной семантики и структуры неопределенно-личных предложений речь о синонимии с пассивом может идти только в тех случаях, когда пассивное предложение удовлетворяет следующим структурным и семантическим требованиям:

• соотносится с каузирующим / исполняющим личным субъектом;

• это лицо не названо («синтаксический нуль»);

• указывает на дистанцированность между говорящим и субъектом действия.

В современной русистике считается, что существует два способа выражения пассива в русском языке:

• с помощью возвратных глаголов — для глаголов НСВ (см. раздел 43.4.1);

• с помощью аналитических конструкций с причастиями на ‑н, ‑т — для глаголов СВ (см. раздел 43.4.2).

Они и могут претендовать на синонимию с неопределенно-личными предложениями.

43.4.1Предикаты неопределенно-личных предложений и возвратно-страдательные предикаты как синтаксические синонимы

Указанным выше (см. раздел 43.4) свойствам удовлетворяют предложения с возвратно-страдательными (см. Возвратность / раздел 2.2) глаголами НСВ с нулевым субъектом. Семантическое условие синонимии — дистанция между Я и субъектом действия, можно рассмотреть на примере:

1. … гораздо сложнее обстояло дело с теми английскими моими знакомыми, которые считались — и которых я сам считал — культурными, тонкими, человеколюбивыми, либеральными людьми, но которые, несмотря на свою изысканность, начинали нести гнетущий вздор, как только речь заходила о России. (В. В. Набоков. Другие берега)

Противопоставление не-Я и Я, выраженное страдательно-возвратным предикатом (считались культурными = которых считали культурными), поддержано уточняющей вставной конструкцией — с переходным глаголом и Я-подлежащим — я считал) — мнение автора представлено отдельно, добавочно , что можно объяснить тем, что возвратный предикат считались предполагает эксклюзивность Я, ср. некорректность инклюзивного прочтения: *мои английские знакомые, которых мы считали — и которых я сам считал — культурными.

Функциональный подход к языковым явлениям заставляет предположить, что само наличие в языковой системе синтаксических синонимов, организованных разными морфологическими средствами (3л. мн.ч. — 3л. ед.ч. / мн.ч. + постфикс ‑ся), обусловлено их текстовой предназначенностью, способностью обслуживать разные речевые тактики — в противном случае они были бы устранены из языковой системы. Очевидно, синонимия между неопределенно-личными и возвратно-страдательными предикатами, базирующаяся на тождестве лексического значения глагола-предиката и нулевом выражении Агенса, должна быть ограничена в связи с грамматико-семантическими и, как следствие, текстово-функциональными (и функционально-стилистическими) возможностями этих синонимов.

Разная грамматическая семантика неопределенно-личных и возвратно-страдательных предикатов проявляется в синтаксических (прочитываемых в конструкции и в контексте) значениях:

• лица (субъекта), см. раздел 43.4.1.1;

• времени, см. раздел 43.4.1.2.

43.4.1.1Категория лица (субъекта)

43.4.1.1.1Синонимия нулевого личного субъекта (в рамках дистанцированности субъекта речи / субъекта сознания)

Можно выделить следующие семантические типы нулевого субъекта, представленные в неопределенно-личных предложениях и предложениях с возвратно-страдательными предикатами:

• Исполнитель — слуги предъявлялись синтаксическим нулем в классической художественной литературе XIX в., обнаруживающей точку зрения героя или автора — дворянина:

1. В иной комнате и вовсе не было мебели, хотя и было говорено в первые дни после женитьбы: «Душенька, нужно будет завтра похлопотать, чтобы в эту комнату хоть на время поставить мебель». Ввечеру подавался на стол очень щегольской подсвечник из темной бронзы с тремя античными грациями, с перламутным щегольским щитом, и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону и весь в сале, хотя этого не замечал ни хозяин, ни хозяйка, ни слуги; А между тем доход в хозяйстве собирался по-прежнему: столько же оброку должен был принесть мужик, таким же приносом орехов обложена была всякая баба, столько де поставов холста должна была наткать ткачиха, — все это сваливалось в кладовые… (Н. В. Гоголь. Мертвые души)

Ср.:

1. Но чай несут, но чай несут… (А. С. Пушкин. Евгений Онегин)
1. Подали обедать… (А. С. Пушкин. Метель)

• властная инстанция — количественно недифференцированный субъект действия — получает распространение в 20 в., в советское время:

  1. Мне последнее время все тоскливо. Безденежье одолевает. Скандал, учиненный мною президиуму Института, был полезен для других. Мне не прощается то унижение, та необходимость самооправдания и извинений, в которую я поставил обнаглевших “попутчиков”. … В Университете идет глухая борьба. Щерба отводится от лингвистики и приковывается к экспериментальной фонетике. (В. В. Виноградов. письмо к жене)

  Ср.:

  1. Пропавшего Римского разыскали с ошеломляющей быстротой; Там с Никанором Ивановичем вступили в разговор. (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита)

• конкретно-референтный единичный субъект действия:

  1. — Мама! … — начал было он, но остановился, заметив, что няня шепотом что-то сказала матери… Она подошла к нему… Он понял, что она была несчастлива и любила его. Он понял даже то, что шепотом говорила няня. Он слышал слова: «Всегда в девятом часу», и он понял, что это говорилось про отца и что матери с отцом нельзя встречаться… (Л. Н. Толстой. Анна Каренина)
     нулевой субъект действия — няня, субъект сознания — Сережа

  Сужение до одной личности отчужденного от субъекта речи (сознания) субъекта действия находим, например, в повестях Ю. В. Трифонова:

  1. Тут было еще суеверие, нечто вроде тайного страха, в каком даже себе не признавался: если он <Гриша> позволит, значит, и там будет что-то позволено. Наверное, там и позволялось. (Ю. В. Трифонов. Долгое прощание)
     речь идет об измене, там — «пространственное» обозначение нулевого субъекта — жены героя (Гриши)
  1. А Ольге Васильевне были чужды муки тщеславия. Ее мучило другое. Конечно, семь лет угроблено на музей, никакой отдачи, никаких накоплений, сам виноват: постоянно разжигали его пустые грезы. Но и они виноваты, все, все, кто был вокруг!… Семь лет! Те годы, когда ровесники делали лихорадочные усилия… А он жил так, будто у него впереди девяносто лет. Были какие-то планы, делались изыскания в архивах, велись переговоры с издательством на тему… (Ю. В. Трифонов. Другая жизнь)
     нулевой субъект — муж героини
  1. Сначала были муки жадности и колебания совести, но потом Рита стала гордиться и рассказывать всем знакомым, что отдала больной домработнице лучшую вещь, украшение дома: безумно жаль, но что делать. Там, в обители страдания, она нужнее, чем на розовой стене рядом с Пикассо. …При этом как-то забывалось, что драгоценность принадлежит Нюре. (Ю. В. Трифонов. Предварительные итоги)
     нулевой субъект — жена героя

  Ср.:

  1. Его не видят, с ним ни слова… (А. С. Пушкин. Евгений Онегин)
  1. Слушали меня холодно, глядели отчужденно… (Н. И. Ильина. Дороги и судьбы)
     слушает и глядит Катерина Ивановна

• смещение фокуса эмпатии, в фокусе адресат:
  

  Иногда этот прием встречается в частной переписке, отдаляя содержание от Я и позволяя произнести высказывание с точки зрения адресата:

  1. Дорогая-дорогая! Письмо будет мудрым. Среди занятий пишется. И вопрос для меня сейчас больной. С Вами болезнью поделюсь. Для речи о Есенине она явилась. Тема — о лирическом лице. (В. В. Виноградов. Письмо к жене)
  1. Имей в виду, что это пишется совершенно серьезно и мне совсем, совсем нетрудно это сделать, в особенности если это сделает тебя менее несчастной. (Л. Ландау. Письмо к жене)

  Ср. (с фокусом эмпатии в адресате): У нас не курят (предположительно, курит или может закурить адресат, и именно он, а не говорящий эксклюзивен); ср. также: Говорят тебе, надень галстук.

43.4.1.1.2Отсутствие синонимии (Я-субъект)

Синонимия неопределенно-личных предложений и пассивных предложений со страдательно-возвратными глаголами отсутствует в случае соотнесенности нулевого субъекта с Я.

• Я в научных текстах, Я объективирующее:

Страдательно-возвратные предикаты как механизм удаления сообщаемого и субъекта действия от говорящего могут использоваться в публичных выступлениях, например, в научных статьях и т. д., когда Я распределяется по двум субъектным сферам — субъекта речи и субъекта действия, представляемого как не совпадающее с Я, что способствует объективизации изложения, ср.:

1. Он имел одну дочь, Дарью… и сына Павла Христиановича, о котором не раз будет говориться в моих записках. (Н. И. Греч. Воспоминания)

• Я другой временной инстанции:

Возвратные глаголы НСВ прош.вр. со страдательным значением обнаруживают четкую жанровую прикрепленность: они часто используются в мемуарах — при изображении привычных, повторяющихся действий автора в прошлом:

1. И новогодние подарки с елок… В больших пластиковых зайчиках, медведиках, лисичках, снежинках. Подарок вытряхивался и старательно перебирался, конфеты пересчитывались... (Интернет-ресурсы, мемуары)

Прошедшее время отодвигает сообщаемое от говорящего и адресата не только по линии времени, но и по линии лица — от говорящего, т. е. субъектная перспектива усложняется за счет расхождения двух временных инстанций Я по разным субъектным сферам: субъекта речи — Я момента речи и субъекта действия — Я воспоминания, которое равно не-Я (почти 3-е лицо).

Ср.: неопределенно-личные предложения исключают говорящего из числа возможных референтов нулевого подлежащего: Как здесь уже говорили (не Я) — Как здесь уже говорилось (возможно Я) [Булыгина 1990].

Таким образом, неопределенно-личные предложения обнаруживают ограниченные — по сравнению с пассивным синонимом — возможности по линии синтаксического лица (субъекта). Ср. «бессубъектные» предложения с предикатами в форме прош.вр. мн.ч., способные соединять Я с другими в рамках Я-текстов (см. раздел 43.3.3), которые принято отграничивать от неопределенно-личных предложений. В отличие от них, возвратно-страдательные предикаты в форме прош.вр. могут называть действие только Я другой временной инстанции (Я прошлого). См. также проблему отграничения неполных и неопределенно-личных предложений в тексте, где речь идет о Я и других, в разделе 43.3.3.

43.4.1.1.3Грамматическая семантика нулевого субъекта: дискретное и слитное множество

Форма на ‑ся не только отчуждает субъекта речи от субъектов действия, но и способствует обобщению группы говорящих в нерасчлененную массу, в отличие от дискретных субъектов в неопределенно-личной конструкции (см. также раздел 43.3.2): У нас обсуждали новое происшествие — У нас обсуждалось новое происшествие. Семантическая разница между типом нулевого субъекта действия в неопределенно-личном предложении и пассиве состоит в том, что субъект первого типа — множественный, дискретный (люди); субъект второго типа — нерасчлененный, единый, совокупный (масса, толпа, коллектив, группа — для обозначения синтаксического нуля субъекта действия в неопределенно-личных предложениях и используется знак ∅_люди, предложенный И. А. Мельчуком).

Интересно, что максимально индивидный субъект Я взаимодействует с целостностью, а осмысление Я через субъекта дискретного запрещается: множественная дискретность субъекта неопределенно-личного предложения полностью разрывает связь с высшей степенью индивидности (Я), множественная целостность субъекта пассива позволяет соединение с Я другой временной инстанции. В синонимической паре «неопределенно-личное предложение — пассив» проявляется следующее свойство категории субъекта: категория индивидности не всегда напрямую связана с категорией агентивности; максимально индивидный субъект (Я) тяготеет к целостной множественности (малоагентивной), но исключает идентификацию с максимально агентивным дискретным множественным субъектом.

43.4.1.2Категория времени: вопрос о соотнесенности предиката с актуальным временем

Неопределенно-личные предикаты обнаруживают бóльшие функциональные возможности в реализации категории синтаксического времени, чем синонимичные им возвратно-страдательные предикаты.

При функциональном единстве синтаксического нуля — указании на исполнителя действия при эксклюзивности говорящего — возвратно-страдательные предикаты функционируют обычно в узуальном времени, неопределенно-личные — как в узуальном, так и актуальном времени. Это означает возможность синонимической замены возвратно-страдательного предиката на неопределенно-личный и наоборот между предикатами в имперфективной узуально-характеризующей функции (НСВ, итеративность): ввечеру подавался / подавали подсвечник, вино забиралось / забирали из лавки, приносилось / приносили вино.

В рамках актуального времени неопределенно-личные предикаты не могут быть заменены на возвратно-страдательные в силу того, что последние обычно ограничены по виду (только НСВ), ср.: Подали обед (актуальное время, однократность) — ^?Обед подался. Ср. также невозможность замены в НСВ при однократном актуально-длительном значении времени: Чай несут — ^?Чай несется (подробнее о взаимодействии возвратности с видом см. Возвратность / раздел 3.3).

Однако в художественных текстах иногда встречаются примеры с возвратно-страдательным имперфективно-процессуальными предикатами (в рамках актуального времени) — в многократном значении; см., например: толпы раненых… шли, ползли и на носилках неслись с батареи (Л. Н. Толстой). В этом примере имеет место общий, генерализованный взгляд наблюдателя (другие термины: панорамный, «взгляд с высоты птичьего полета» — [Успенский 2000]) на обширное пространство и множественность действий и нереферентных субъектов и объектов действия (толпы раненых), множественность действий в наблюдаемом пространстве (репродуктивный регистр, перцептивный модус) сближается с множественностью действий во времени (информативный регистр, ментальный модус), основанием чему является обобщающая ментальная работа наблюдателя — субъекта сознания.

43.4.1.3Синтаксические синонимы и проблема жанра

Синтаксическая синонимия связана с проблемой жанра и модуса. Неопределенно-личные предложения и пассив могут вступать в синонимические отношения в прескриптивных текстах. Синонимия неопределенно-личного предложения и пассива обычно реализуется в инструктивных, рекомендательных, но не предписывающих текстах, например, в кулинарных рецептах: лук нарезается, затем пассируется — лук нарезают, затем пассируют (о такого рода употреблениях пассивных форм — т. н. пассиве рекомендации — см. подробнее Возвратность / раздел 2.2.1). Если же выражается предписание, то употребление неопределенно-личного предложения нехарактерно: Фотографии обрезаются и наклеиваются — Обрежьте и наклейте фотографии — Фотографии обрезать и наклеить — ^?Фотографии обрезают и наклеивают. Ср. также странность неопределенно-личных предложений при выражении запрета (более естественно в данном случае использование инфинитивной конструкции): По газону не ходить — ^?По газону не ходят при нормальности У нас не курят (=‘Просьба не курить’, т. е., по-видимому, в неопределенно-личном предложении требование выражается более мягко, в инфинитивном предложении более категорично).

43.4.2Предикаты СВ в неопределенно-личных предложениях и причастные предикаты: к проблеме синтаксической синонимии

Предикаты в СВ неопределенно-личных предложений могут вступать в синонимические отношения с причастными предикатами (страд., СВ, прош.вр.): В Санкт-Петербург доставили огонь Олимпийских игр. — В ночь на пятницу в Санкт-Петербург самолетом из Турции был доставлен огонь Олимпийских игр–2008. Синтаксические синонимы имеют перфектное значение (= Олимпийский огонь в Санкт-Петербурге): говорящий констатирует следствие завершившегося действия.

Однако эти синонимические отношения ограничены жанрово-функционально. Можно предположить, что дискретность субъекта в неопределенно-личном предложении семантически связана с его агентивностью и, тем самым, с максимальным контролем субъекта действия над действием и его результатом, в отличие от страдательности: здесь контроль над ситуацией (над результатом действия) переходит к субъекту речи, который констатирует свершившийся факт. Поэтому в официальной речи подобные неопределенно-личные предложения, свидетельствующие об отсутствии контроля говорящего над ситуацией, нежелательны. Ср.:

1. В Москве избит и ограблен сын помощника президента. (Интернет-ресурс)
   ^???В Москве избили и ограбили сына помощника президента.

Ср. также надпись на уличной памятной таблице:

1. В 1991 году улице возвращено историческое название.
   ^???В 1991 году улице возвратили историческое название.

Второй вариант (неопределенно-личные предложения) абсолютно адекватен, в неофициальном общении оба варианта представляются синонимичными.

В случае личного объекта действия и позитивной семантики глагола (действие совершается «во благо» его объекта) синонимические отношения между причастными и неопределенно-личными предикатами могут разрушаться, ср.: Он причесан — Его причесали, что связано с противопоставленностью предикатов по признаку контролируемость / неконтролируемость действия. Наблюдаемый признак (результат действия), выраженный причастием, интерпретируется в связи с исполнением воли объекта действия, в то время как в неопределенно-личном предложении глагольный признак осознается как не связанный с волей объекта действия, воля и контроль принадлежат мыслимому субъекту действия.

43.5Библиография

• Белошапкова В. А. (Ред.) Современный русский язык: Учебник. М.: Азбуковник, 1997. С. 711, 726.
• Белошапкова В. А., Шмелева Т. В. Деривационная парадигма предложения // Вестник МГУ, 2. Сер. Филология. 1981. С. 43–51.
• Булыгина Т. В. Я, ты и другие в русской грамматике // RES PHILOLOGICA. Филологические исследования: Памяти ак. Г. В. Степанова 1919–1986. М.–Л.: Наука, 1990. С. 111–126.
• Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1997. С. 335–352.
• Виноградов В. В. Стиль "Пиковой дамы" // Пушкин. Временник пушкинской комиссии Академии наук СССР, 2. М.: Изд. АН СССР, 1936. С. 74–147. http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v36/v36-074-.htm
• Гловинская М. Я. Активные процессы в грамматике (на материале инноваций и массовых языковых ошибок) // Земская Е. А. (Отв. ред.) Русский язык конца ХХ столетия (1985–1995). М.: Языки русской культуры, 1996. С. 237–304.
• Грамматика 1954 — Виноградов В. В. (Ред.) Грамматика русского языка: В 2 т. М.: Акад. наук СССР, 1954. Т. 2. Ч. 2. С. 5–8.
• Грамматика 1980 — Шведова Н. Ю. (Ред.) Русская грамматика. Т.2. М.: Наука, 1980. §§2511–2521. http://www.rusgram.narod.ru/
• КГ 1998/2004 — Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 1998/2004. С. 115–118.
• Мельчук И. А. О синтаксическом нуле // Холодович А. А. (Ред.) Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Л.: Наука, 1974. С. 343–361.
• Никитина Е. Н. Еще раз о деепричастиях в неопределенно-личных предложениях // Русский язык в научном освещении, 24. 2012а. С. 23–41.
• Никитина Е. Н. Неопределенно-личность и страдательность: функциональные различия и тождества // Вопросы русского языкознания: Сб. Вып. 13. Фонетика и грамматика: настоящее, прошедшее, будущее. М.: МГУ имени М. В. Ломоносова, 2010. С. 291–302. http://www.philol.msu.ru/~ruslang/data/pdf/qrlf_8_2010.pdf
• Никитина Е. Н. Речевое общение: авторские тактики в художественном тексте (о финальном диалоге в «Мастере и Маргарите») // Русский язык сегодня. Вып. 5: Проблемы речевого общения: Сб. докладов. М.: Наука, 2012б. С. 310–315.
• Никитина Е. Н. Субъектные нули и перцептивный модус (К вопросу о выражении категории эвиденциальности в русском языке) // Вопросы языкознания, 2. 2013. С. 69–82.
• Онипенко Н. К. Модель субъектной перспективы и проблема классификации эгоцентрических элементов // Проблемы функциональной грамматики: Принцип естественной классификации. М.: Языки славянской культуры, 2013. С. 92–191.
• Падучева Е. В. Каузативные глаголы и декаузативы в русском языке // Русский язык в научном освещении, 1. 2001. С. 52–79. http://www.ruslang.ru/doc/rjano01.pdf
• Падучева Е. В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004.
• Падучева Е. В. Неопределенно-личное предложение и его подразумеваемый субъект // Вопросы языкознания, 1. 2012. С. 27–41. http://lexicograph.ruslang.ru/TextPdf1/Neopr_Lichn_VYa.pdf
• Панов М. В. Русский язык // Языки народов СССР. Т. 1. М.: Наука, 1966. С. 106–107.
• Пеньковский А. Б. О семантической категории чуждости в русском языке // Очерки по русской семантике. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 5–49.
• Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956. С. 370–376.
• Плунгян В. А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М.: РГГУ, 2011. С. 191–219.
• Пушкарева Н. В. Неопределенно-личные предложения как средство создания картины мира в художественном тексте // Диброва Е. И. (Отв. ред.) Текст. Структура и семантика. Т. 1. М.: Московский государственный открытый педагогический университет им. М. А. Шолохова, 2005.
• Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения. М.: Наука, 1981. С. 85–97.
• Тестелец Я. Г. Введение в общий синтаксис. М.: РГГУ, 2001. С. 310–315.
• Храковский В. С. Пассивные конструкции // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Л.: Наука, 1974. С. 5–45.
• Хроника ВЧ 2010 — Хроника Виноградовских чтений в МГУ (Н. К. Онипенко) // Вестник МГУ, 4. 2010. С. 223–226.
• Шахматов А. А. Синтаксис русского языка (не окончен, 1-е изд. после смерти автора: 1 т. — 1925; 2 т. — 1927). М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 70–81, 125–128 (§116), 229 (§284), 462–465.
• Якобсон Р. О. Нулевой знак // Якобсон Р. О. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. http://www.philology.ru/linguistics1/jakobson-85d.htm

43.6Основная литература по теме

• Белошапкова В. А. (Ред.) Современный русский язык: Учебник. М.: Азбуковник, 1997. С. 711, 726.
• Бондарко А. В. (Отв. ред.) Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991. С. 41–120, 168–170.
• Булыгина Т. В. Я, ты и другие в русской грамматике // RES PHILOLOGICA. Филологические исследования: Памяти ак. Г. В. Степанова 1919–1986. М.–Л.: Наука, 1990. С. 111–126.
• Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1997. С. 335–352.
• Виноградов В. В. Стиль "Пиковой дамы" // Пушкин. Временник пушкинской комиссии Академии наук СССР, 2. Изд. АН СССР, 1936. С. 74–147. http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v36/v36-074-.htm
• Грамматика 1954 — Виноградов В. В. (Ред.) Грамматика русского языка: В 2 т. М.: Акад. наук СССР, 1954. Т. 2. Ч. 2. С. 5–8.
• Грамматика 1970 — Шведова Н. Ю. (Ред.) Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970.
• Грамматика 1980 — Шведова Н. Ю. (Ред.) Русская грамматика. Т. 2. М.: Наука, 1980. §§2511–2521. http://www.rusgram.narod.ru/
• Золотова Г. А. Субъектные модификации русского предложения // Sagners slavistische Sammlung. Bd 17. München: Otto Sagner, 1991. С. 509–515.
• КГ 1998/2004 — Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 1998/2004. С. 115–118.
• Князев Ю. П. Глагол // Морфология современного русского языка. Спб.: СПбГУ, 2008. С. 355–542.
• Мельчук И. А. О синтаксическом нуле // Холодович А. А. (Ред.) Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Л.: Наука, 1974. С. 343–361.
• Никитина Е. Н. Еще раз о деепричастиях в неопределенно-личных предложениях // Русский язык в научном освещении, 24. 2012а. С. 23–41.
• Никитина Е. Н. Неопределенно-личность и страдательность: функциональные различия и тождества // Вопросы русского языкознания: Сб. Вып. 13. Фонетика и грамматика: настоящее, прошедшее, будущее. М.: МГУ имени М. В. Ломоносова, 2010. С. 291–302.
• Никитина Е. Н. Субъектные нули и перцептивный модус (К вопросу о выражении категории эвиденциальности в русском языке) // Вопросы языкознания, 2. 2013. С. 69–82.
• Падучева Е. В. Неопределенно-личное предложение и его подразумеваемый субъект // Вопросы языкознания, 1. 2012. С. 27–41.
• Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956.
• Плунгян В. А. Введение в грамматическую семантику. Грамматические значения и грамматические системы языков мира. М.: РГГУ, 2011. С. 262–270, 289–297.
• Пушкарева Н. В. Неопределенно-личные предложения как средство создания картины мира в художественном тексте // Диброва Е. И. (Отв. ред.) Текст. Структура и семантика. Т. 1. М.: Московский государственный открытый педагогический университет им. М. А. Шолохова, 2005.
• Тестелец Я. Г. Введение в общий синтаксис. М.: РГГУ, 2001. С. 310–315.
• Хазова О. Н. Русские неопределенно-личные предложения и их место в синтаксической системе современного русского языка: Дисс…. канд. филол. наук. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 1985.
• Храковский В. С. Пассивные конструкции // Холодович А. А. (Ред.) Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Л.: Наука, 1974. С. 5–45.
• Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. М.: Акад. наук СССР, 2001.
• Malchukov A., Siewerska A. (Eds.) Impersonal constructions. A cross-linguistic perspective. Amsterdam–Philadelphia: John Benjamins, 2011.